Вот так всегда: кровь пьют бояре, а главный вампир - господарь ||| За слова "очевидно" и "тривиально" на первом курсе бьют по морде Таненбаумом. На втором просто бьют.
Он само написалось Х))
- Богдааааан! - Марфа, пнув дверь, вылетела из покоев в одной лишь котте да с крысой в левой руке наперевес. Здоровущая такая, ядрёно грязного серого цвета, с вот такенным голым хвостом. – А ну стой, спиридуш!
мелкое, вполне вероятно - бредовоеНо мелкий пакостник уже ж нёсся к лестнице, токмо пятки и сверкали.
- Стой, хуже будет!
- Ааа, Марфушка-Иеленушка!
- Самого в крысу превращу!
Из-за поворота грузно выкатилась прачка с корзиной.
- А! – скользнул пред ней, под корзиной, аки мракобес из-под земли, Богдан.
- Ой!
- Драч! – запуталась в разбросанном белье не привыкшая к беготне Марфа. Крыса шлёпнулась в корзину к не выпавшей одёже. – Стой! Отцу пожалуюсь!
Богдан остановился, тяжело дыша, показал сестрице язык и уши и побежал дальше, спохватившись, что та уже встала, подхвативши страшенную крысу – прачка ажно перекрестилась. А бельё кабы выкидывать не пришлось…
Мальчишка выскочил в залу, радостный, что оторвался от злющей сестрицы,… и врезался прямо в отца. Не успел Теодор по прозвищу Коленка (ибо оплешивел ещё в юношестве, а тут уж облысел окончательно) искренне возмутиться сыновьему непочтению, как из той же двери вылетела его растрёпанная дочурка с жуткой зверюгой, в коей он и крысу-то не сразу признал, в руке.
- Ах ты… Ой. Здрав будь, отец, - склонила лохматую русоволосую голову девица, украдкой свернув ухо братцу.
- Ай-яй-яй! Убивают! – дурным голосом заголосил тот.
- А ну тихо, - Теодор оглядел обоих. Богдан, чтоб нашкодить, поране встал, собрался. Марфа, лохматая со сна, с окончательно растрепавшейся с беготни толстой косой, в одной не подпоясанной коте да босая. И с крысой. – Марфа, ухо брату отпусти, а ты не надейся, что с рук сойдёт. Сие что? – указал на крысу боярин.
- Крыса.
- Откуда?
- Да, откуда она взялась у меня в сундуке?
- Марфа, не встревай!
- Ну он же ж ещё не мужчина!
- А я кто?
Девица насупилась.
- Откуда?
Богдан возвёл очи горе, посмотрел в окно, на синеющие дымкой горы за маковкой ближней церкви.
Теодор печально вздохнул, отвесил сыну треский подзатыльник и пошёл дале, в свои покои.
Марфа с достойной рыси улыбкой запихнула пакостную зверюгу за шкирдан сразу заоравшему братцу.
Семейство Калдарешти землями своими с Бузоями граничило, что к Браиле ближе были, чем к Тырговиште. Старое семейство, уважаемое, поди в каждом роду боярском хоть чуток, да их крови было. Говаривали, что пришёл их родич по прозванию Калдар ещё с Бессарабом, господарского рода основателем, на землю сию. Да только были все в роду синеглазые да русые, высокие, Теодор токмо ростом не удался, да вот сын двенадцати лет полных ему уж до плеча доставал, а дочь старшая и вовсе на добрых полголовы выше.
Вот ей-то время и пришло приданое собирать. А Богдан, шкода этакая, всю одёжу невесте крысой полудохлой попортил.
- Откуда ж всё-таки взял-то? – равнодушно поинтересовался отец.
В покоях его пахло пергаментом и свечным воском, словно в канцелярии. Хотя так вполне уже могло пахнуть от самого логофета по сану должности.
- Нашёл, - гордо заявил мальчишка, не взирая на горящие, ажно бордовые уши.
Теодор зело выразительно покосился на сына, но на бесстыжего шкодника сие не произвело ни малейшего впечатления.
- Где?
- Да на дороге валялась.
- Будешь врать, задницу надеру, так и знай.
Богдан печально вздохнул и покаянно склонил голову.
- Сестре перед женихами крутиться…
- Угу, перед одним…
- А ты… Перед кем?!
Мальчишка облизнул губы, подумал, что-то про себя взвесил:
- Так ясно ж ведь как божий день: все девки уж трепют, что Марфушку Мирча заприметил.
- Какой?
- Княжий сын, ясен пень, - аж весь зарделся Богдан.
- Ты как со мной вообще разговариваешь? – пригрозил Теодор сыну. – Пни какие-то… Я тебе не дружинник и не прачка. Ещё раз услышу – одними ушами не отделаешься.
Мысли боярские были далеко от шкод сыновьих. Женишок на горизонте выходил – сам Бог послал, да в том дело, что господари своими сыновьями не разбрасываются, даже если их трое. Да и двоякая штука этакая свадебка – пришёл Данешт, прибил князя со всею семьёю, без родства останешься, да ещё и получишь сполна как родич.
Да уж. Может, врёт, чтоб от шкоды своей взгляд отвести? Так ведь ясно же ж, что без среднего сына господарского, Влада, тут не обошлось – два спиридуша не раз уже двор господарский на уши ставили.
Вот как раз двух дней не прошло с очередного раза.
- Мьяаааауууууу…
- Ой, бедненькая!
- Мож, запустить в неё чем, а?
- Не трожь! – заверещали девчонки.
- Мияаааауууу! – надрывалась пёстрая пушистая кошка, отчаянно вцепившись когтями в ствол.
- Да чего ей убудет?!
- Мьяааааа…
Невелико детишек при дворе было, всё ученики – девчонки кухарские, мальчишки конюшие, плотников сын, всего человек семь.
- Миаааууууу…
Кто Мушку, что на кухне мышей по ночам ловила, на развесистый дуб, что ветвями доставал до стены крепостной, загнал, так ясно и не стало. Вот более насущный вопрос - как снимать оттуда отвратно орущее животное? – кое-кто решил сам…
- Мьяяяаааааааааауууууу…
Дети толпились под дубом, все не зная, что делать, прислуга, услыхавшая крики, решила, что прям во двор забрался адов демон и теперь орёт благим матом – прибежали, а там кошак…
- Ой, смотри! – пискнул кто-то из чумазых девчонок, толкнув соседку локтем.
- Ай, что ж делает, ирод, нам же ж головы и снимут! - мгновенно оценили взрослые мысль княжича подобраться к кошке с крепостной стены.
И нет, чтоб кого послать – вон ентих ротозеев троица стоит – сам полез.
Дале дело шло почти бесшумно…
- Мьяааааааааааааааааау…
…Ибо почти вся взрослая челядь побежала за какой-нибудь простынёй, а мелкота наблюдала с незакрываемым ртом и нескрываемым восторгом, как княжич встал в полный рост (было б его много, ага), расставив руки, и пошёл по толстому суку – тот даже не шатался под весом ребёнка, лишь поскрипывал у самого ствола, вторя паскудному мяву. Пёстрая кошатина, как оказалось, пришпилилась к дубу намертво, а при попытке оторвать её хотя бы вместе с корой начинала орать так, словно ей, ни много, ни мало, хвост прищемили.
- МЬЯААААУУУУ!
Ухват за шкирдан поставил кошку перед выбором: расцарапать морду наглецу, что принял её за колушёнка глупого, или стоически стерпеть, оставшись при родимом дереве. Терпения Мушке, громившей кладовую почитай каждую ночь, не хватило…
- Мьяаауу… вшш!
- Ай!
Княжич соскользнул – девчонки завизжали. Ухватился. Кошка впилась когтями в плечо, видимо, перепутав его с дубом.
- Э, ты что там потерял? – на удивление спокойно во всеобщей суматохе прозвучал зычный голос Мирчи.
- Совесть, – мрачно ответил за Влада старый Константин, дядя Теодора Калдарешти, в своё время тяжело раненый, а посему только в наставники и годящийся. И всё равно не уследил.
- Да так, шёл мимо, дай, думаю, залезу…
- А кошка?
- Хочешь, на тебя скину?
- Да я как-то лошадей больше люблю…
- Сдаётся мне, щечки боишься попортить – охота скоро, сеновал близко…
- Уши надеру.
- …А насчёт лошади надо подумать.
- Мьяаааууууу!
Вообще по чести, Влад хорошо струхнул, когда сук из-под ног ушёл – и говорил преувеличенно весело, пока дрожь не унялась, слава Богу, что Мирче не видно было, а то б до самой смерти подкалывал.
Княжич осторожно поступал обратно – ствол скрипел тем громче, чем ближе Влад был к стене. Шаг – скриииип – шаг – натужно, из последних сил – шаг – вот сейчас точно обломится! – шаг – даже опустилась ниже – шаг – вот тут надо уже за сук хвататься…
- А!
- Мяааау!
С дерущим скрипом сук надломился, зашуршали ветви, шелестя по перекладинам – сопроводив короткий вскрик смачным треском обрываемых веток, княжич плюхнулся в заготовленную холстину.
Мушка, коей воспоминаний хватило на всю короткую кошачью жизнь, расцарапав спасителя напоследок, улепетала в родимый чулан так, что токмо пёстрый хвост мелькнул.
Теодору о том поведал Константин, налакавшись нещадно в честь приезда внучки – старый боярин уверял, что обоим спиридушам хватит если не ума, то желания, чтобы лошадь, как обещал княжич, на дерево затащить. Потом, правда, протрезвел. Сказал, что господарь своему шкоднику путь на охоту заказал.
«Ладно, а мне-то что делать?» - поразмыслил Теодор. – «Разве что только на Марфу его оставить – даром, что девица, на воспитательные подзатыльники скупиться не будет».
- Тедош, Марфу-ка позови.
Богдан обречённо вздохнул – во гневе страшнее его сестрицы по разумению знавших были только янычары.
- Богдааааан! - Марфа, пнув дверь, вылетела из покоев в одной лишь котте да с крысой в левой руке наперевес. Здоровущая такая, ядрёно грязного серого цвета, с вот такенным голым хвостом. – А ну стой, спиридуш!
мелкое, вполне вероятно - бредовоеНо мелкий пакостник уже ж нёсся к лестнице, токмо пятки и сверкали.
- Стой, хуже будет!
- Ааа, Марфушка-Иеленушка!
- Самого в крысу превращу!
Из-за поворота грузно выкатилась прачка с корзиной.
- А! – скользнул пред ней, под корзиной, аки мракобес из-под земли, Богдан.
- Ой!
- Драч! – запуталась в разбросанном белье не привыкшая к беготне Марфа. Крыса шлёпнулась в корзину к не выпавшей одёже. – Стой! Отцу пожалуюсь!
Богдан остановился, тяжело дыша, показал сестрице язык и уши и побежал дальше, спохватившись, что та уже встала, подхвативши страшенную крысу – прачка ажно перекрестилась. А бельё кабы выкидывать не пришлось…
Мальчишка выскочил в залу, радостный, что оторвался от злющей сестрицы,… и врезался прямо в отца. Не успел Теодор по прозвищу Коленка (ибо оплешивел ещё в юношестве, а тут уж облысел окончательно) искренне возмутиться сыновьему непочтению, как из той же двери вылетела его растрёпанная дочурка с жуткой зверюгой, в коей он и крысу-то не сразу признал, в руке.
- Ах ты… Ой. Здрав будь, отец, - склонила лохматую русоволосую голову девица, украдкой свернув ухо братцу.
- Ай-яй-яй! Убивают! – дурным голосом заголосил тот.
- А ну тихо, - Теодор оглядел обоих. Богдан, чтоб нашкодить, поране встал, собрался. Марфа, лохматая со сна, с окончательно растрепавшейся с беготни толстой косой, в одной не подпоясанной коте да босая. И с крысой. – Марфа, ухо брату отпусти, а ты не надейся, что с рук сойдёт. Сие что? – указал на крысу боярин.
- Крыса.
- Откуда?
- Да, откуда она взялась у меня в сундуке?
- Марфа, не встревай!
- Ну он же ж ещё не мужчина!
- А я кто?
Девица насупилась.
- Откуда?
Богдан возвёл очи горе, посмотрел в окно, на синеющие дымкой горы за маковкой ближней церкви.
Теодор печально вздохнул, отвесил сыну треский подзатыльник и пошёл дале, в свои покои.
Марфа с достойной рыси улыбкой запихнула пакостную зверюгу за шкирдан сразу заоравшему братцу.
Семейство Калдарешти землями своими с Бузоями граничило, что к Браиле ближе были, чем к Тырговиште. Старое семейство, уважаемое, поди в каждом роду боярском хоть чуток, да их крови было. Говаривали, что пришёл их родич по прозванию Калдар ещё с Бессарабом, господарского рода основателем, на землю сию. Да только были все в роду синеглазые да русые, высокие, Теодор токмо ростом не удался, да вот сын двенадцати лет полных ему уж до плеча доставал, а дочь старшая и вовсе на добрых полголовы выше.
Вот ей-то время и пришло приданое собирать. А Богдан, шкода этакая, всю одёжу невесте крысой полудохлой попортил.
- Откуда ж всё-таки взял-то? – равнодушно поинтересовался отец.
В покоях его пахло пергаментом и свечным воском, словно в канцелярии. Хотя так вполне уже могло пахнуть от самого логофета по сану должности.
- Нашёл, - гордо заявил мальчишка, не взирая на горящие, ажно бордовые уши.
Теодор зело выразительно покосился на сына, но на бесстыжего шкодника сие не произвело ни малейшего впечатления.
- Где?
- Да на дороге валялась.
- Будешь врать, задницу надеру, так и знай.
Богдан печально вздохнул и покаянно склонил голову.
- Сестре перед женихами крутиться…
- Угу, перед одним…
- А ты… Перед кем?!
Мальчишка облизнул губы, подумал, что-то про себя взвесил:
- Так ясно ж ведь как божий день: все девки уж трепют, что Марфушку Мирча заприметил.
- Какой?
- Княжий сын, ясен пень, - аж весь зарделся Богдан.
- Ты как со мной вообще разговариваешь? – пригрозил Теодор сыну. – Пни какие-то… Я тебе не дружинник и не прачка. Ещё раз услышу – одними ушами не отделаешься.
Мысли боярские были далеко от шкод сыновьих. Женишок на горизонте выходил – сам Бог послал, да в том дело, что господари своими сыновьями не разбрасываются, даже если их трое. Да и двоякая штука этакая свадебка – пришёл Данешт, прибил князя со всею семьёю, без родства останешься, да ещё и получишь сполна как родич.
Да уж. Может, врёт, чтоб от шкоды своей взгляд отвести? Так ведь ясно же ж, что без среднего сына господарского, Влада, тут не обошлось – два спиридуша не раз уже двор господарский на уши ставили.
Вот как раз двух дней не прошло с очередного раза.
- Мьяаааауууууу…
- Ой, бедненькая!
- Мож, запустить в неё чем, а?
- Не трожь! – заверещали девчонки.
- Мияаааауууу! – надрывалась пёстрая пушистая кошка, отчаянно вцепившись когтями в ствол.
- Да чего ей убудет?!
- Мьяааааа…
Невелико детишек при дворе было, всё ученики – девчонки кухарские, мальчишки конюшие, плотников сын, всего человек семь.
- Миаааууууу…
Кто Мушку, что на кухне мышей по ночам ловила, на развесистый дуб, что ветвями доставал до стены крепостной, загнал, так ясно и не стало. Вот более насущный вопрос - как снимать оттуда отвратно орущее животное? – кое-кто решил сам…
- Мьяяяаааааааааауууууу…
Дети толпились под дубом, все не зная, что делать, прислуга, услыхавшая крики, решила, что прям во двор забрался адов демон и теперь орёт благим матом – прибежали, а там кошак…
- Ой, смотри! – пискнул кто-то из чумазых девчонок, толкнув соседку локтем.
- Ай, что ж делает, ирод, нам же ж головы и снимут! - мгновенно оценили взрослые мысль княжича подобраться к кошке с крепостной стены.
И нет, чтоб кого послать – вон ентих ротозеев троица стоит – сам полез.
Дале дело шло почти бесшумно…
- Мьяааааааааааааааааау…
…Ибо почти вся взрослая челядь побежала за какой-нибудь простынёй, а мелкота наблюдала с незакрываемым ртом и нескрываемым восторгом, как княжич встал в полный рост (было б его много, ага), расставив руки, и пошёл по толстому суку – тот даже не шатался под весом ребёнка, лишь поскрипывал у самого ствола, вторя паскудному мяву. Пёстрая кошатина, как оказалось, пришпилилась к дубу намертво, а при попытке оторвать её хотя бы вместе с корой начинала орать так, словно ей, ни много, ни мало, хвост прищемили.
- МЬЯААААУУУУ!
Ухват за шкирдан поставил кошку перед выбором: расцарапать морду наглецу, что принял её за колушёнка глупого, или стоически стерпеть, оставшись при родимом дереве. Терпения Мушке, громившей кладовую почитай каждую ночь, не хватило…
- Мьяаауу… вшш!
- Ай!
Княжич соскользнул – девчонки завизжали. Ухватился. Кошка впилась когтями в плечо, видимо, перепутав его с дубом.
- Э, ты что там потерял? – на удивление спокойно во всеобщей суматохе прозвучал зычный голос Мирчи.
- Совесть, – мрачно ответил за Влада старый Константин, дядя Теодора Калдарешти, в своё время тяжело раненый, а посему только в наставники и годящийся. И всё равно не уследил.
- Да так, шёл мимо, дай, думаю, залезу…
- А кошка?
- Хочешь, на тебя скину?
- Да я как-то лошадей больше люблю…
- Сдаётся мне, щечки боишься попортить – охота скоро, сеновал близко…
- Уши надеру.
- …А насчёт лошади надо подумать.
- Мьяаааууууу!
Вообще по чести, Влад хорошо струхнул, когда сук из-под ног ушёл – и говорил преувеличенно весело, пока дрожь не унялась, слава Богу, что Мирче не видно было, а то б до самой смерти подкалывал.
Княжич осторожно поступал обратно – ствол скрипел тем громче, чем ближе Влад был к стене. Шаг – скриииип – шаг – натужно, из последних сил – шаг – вот сейчас точно обломится! – шаг – даже опустилась ниже – шаг – вот тут надо уже за сук хвататься…
- А!
- Мяааау!
С дерущим скрипом сук надломился, зашуршали ветви, шелестя по перекладинам – сопроводив короткий вскрик смачным треском обрываемых веток, княжич плюхнулся в заготовленную холстину.
Мушка, коей воспоминаний хватило на всю короткую кошачью жизнь, расцарапав спасителя напоследок, улепетала в родимый чулан так, что токмо пёстрый хвост мелькнул.
Теодору о том поведал Константин, налакавшись нещадно в честь приезда внучки – старый боярин уверял, что обоим спиридушам хватит если не ума, то желания, чтобы лошадь, как обещал княжич, на дерево затащить. Потом, правда, протрезвел. Сказал, что господарь своему шкоднику путь на охоту заказал.
«Ладно, а мне-то что делать?» - поразмыслил Теодор. – «Разве что только на Марфу его оставить – даром, что девица, на воспитательные подзатыльники скупиться не будет».
- Тедош, Марфу-ка позови.
Богдан обречённо вздохнул – во гневе страшнее его сестрицы по разумению знавших были только янычары.
@музыка: Ветер Воды - Мазурка
@настроение: ...утащилооо
@темы: Валахия, Дракула, творчество, 15 век, Средневековье
-
-
27.03.2010 в 00:12-
-
27.03.2010 в 01:11-
-
27.03.2010 в 06:46идею что ль податьAnnatary, ой, спасииибо
-
-
27.03.2010 в 07:54-
-
27.03.2010 в 09:13Я была уверена, честно говоря, что сестрица не получится Т.Т
-
-
27.03.2010 в 10:09