Слепец растянул губы в предвкушающей веселье улыбке и произнёс:
- Давай-ка мы с тобой об заклад побьёмся: коли ты расскажешь то, что не услышал от меня, я… хм… а я что я сейчас вообще могу?
- Коня изобрази, - усмехнулся его брат. – Когда-то у тебя это неплохо получалось – даже лошади косились.
- Да, пожалуй, пойдёт – терять-то мне в любом случае уже нечего. А каков же твой заклад?
- Могу повыть на луну.
Старик неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал.
- Идёт, - они пожали друг другу руки. – Драгомир, ты будешь свидетелем нашего спора.
Сероглазый парень согласился, и младший из братьев начал свой рассказ:
- Было мне лет тринадцать, когда впервые в своей жизни я оказался свободен.
Тем летом нам пришлось перебраться в отдалённое село, и никто не знал, ни когда мы сможем вернуться домой, ни как долго пробудем на одном месте. Взрослым мужчинам стало не до меня, на брата, как на старшего в семье, легла вся ответственность за нас, а с местными парнями даже заговорить я считал ниже своего достоинства, так что свобода показалась мне очень скучной.
За оставшееся лето и осень я узнал дом и двор до той степени, что мог пройти с закрытыми глазами от чердака до погреба и ни разу не споткнуться. Каждое событие, от крика петуха до закрытия ворот, повторялось изо дня в день, и, чтобы развлечь себя, я тихо уходил со двора и гулял по окрестностям. Более всего манил меня лес, и, в конце концов, я решил добраться хотя бы до его опушки, да не просто так, а с великой целью – поставить силок без кое-чьих глупых шуток про то, откуда у меня руки растут, и поймать в него кого-нибудь.
Чтобы меня не хватились, выдвинулся я сразу после обеда. Не составило для меня особого труда найти в грязи и снегу заячьи следы, по коим я до леса и дошёл. Пока выбирал подходящее место, вязал силок, а потом его прятал, всё думал о том, как завтра утром достану из него здоровенного зайца, гордо принесу в дом и навру о том месте, где я его выловил.
Дни зимние очень коротки, и пока я возился с ловушкой и своими мечтами о добыче, уже сгустились сумерки. В чёрно-белом лесу я с очень большим трудом отыскал свои следы, и, только шарахнувшись от мышкующей совы, понял, что зря так припозднился. Шорохи, скрипы, мягкие шаги лап слышались отовсюду, а вот виделись только тени – серые, чёрные, мелькавшие между деревьев и кустов. А самое страшное – в этой полутьме я почти не видел своих следов.
Не знаю, как долго я бродил кругами, но раза три у меня получилось выйти обратно к силку, а на четвёртый я чуть сам в него не наступил. Тогда я решил понадеяться на свою память и пошёл туда, откуда, как мне казалось, я пришёл – там вроде и лес был светлее, и кустов поменьше, хотя продираться через них всё равно пришлось. Шагов через двадцать провалившись в ручей, огибавший село, я понял, что иду верным путём, и это знание немало меня взбодрило.
Вскоре я действительно оказался на опушке леса, вот только не на той, ибо по старому погосту я совершенно точно не ходил. За моей спиной шелестел и скрипел тёмный лес, а впереди шагов на сто торчали заросшие мхом покосившиеся кресты, могилы под которыми давным-давно провалились, а ещё дальше высилась старая деревянная церковь, где скоро должны были начать вечерню.
Не успел я сделать и пяти шагов по погосту, как будто из ниоткуда возник дед, крепкий и справно одетый, и немедленно гаркнул: «Чего ты здесь забыл, так-тебя-растак?! Зачем мёртвых беспокоишь?!» Я ему сказал, что заблудился в лесу и не туда вышел, и старик резко подобрел – похлопал меня по плечу и сказал, что проводит до церкви. Я говорил, что в крестах не заблужусь и сам всё прекрасно вижу, но дедовы пальцы, как стальные оковы, впились в моё плечо, и старик потащил меня за собой.
Вот тут я и заметил, что погост был далеко не пустым – у каждой могилы, над каждым крестом кто-нибудь да стоял: девица в свадебном наряде, сухонькая старушка, дюжий мужик, девчонка лет пяти… И все провожали меня и деда взглядами – удивлёнными, завистливыми, сочувственными.
Уже у самых стен церкви дед, не отпуская моего плеча – а оно к тому времени уже затекло – спросил:
- Страшно было по погосту идти, а?
- Да.
- А зря, - покачал головой дед. – Бояться надо живых. А мы тебе уже ничего не сделаем, - и растворился в воздухе.
А заяц, кстати, так и не попался.

Tales around the campfire. Last teller. by FioreValentine on DeviantArt