[Kontuzia]

Предупреждения от переводчика:
- авторы уверенно обозвали Московское княжество "герцогством", при этом Священная Римская Империя у них таки состояла из княжеств.
- великий князь литовский Ягайло тоже пострадал от деятельности Флореску и МакНелли, став "дюком", но в переводе всё же останется при своём титуле.
- глава полностью не поместится в запись, поэтому будет выкладываться частями, на которые поделена авторами. Тоже по мере перевода, да.

Вычитка всё так же приветствуется.

Раду Флореску и Раймонд Т. МакНелли

Дракула - господарь множества лиц.
Его жизнь и его времена

Глава 1
Мир настоящего Дракулы
Крестовый поход против турок

Реальный Дракула, правивший территориями, что вошли в состав современной Румынии, родился в 1431-м, в год, когда в Руане была сожжена объявленная ведьмой Жанна Д’Арк. Умер он в 1476-м, два года спустя после объединения Испании под властью Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского. Он был истинным сыном своего времени – Возрождения, важного переходного периода в истории. И хотя Ренессанс помог человечеству вступить в новую эпоху, характерную национализмом и светскостью, в те годы старые средневековые феодальные структуры и всепроникающий авторитет церкви ещё были сильны и только начинали ломаться.
Европа – от Атлантического океана до Черного моря и Балтийского побережья – в тот период представляла собой более-менее цельную цивилизацию, объединённую сильными династическими и культурными связями, сохранившимися до сегодняшних дней как минимум в самой Европе. Разделение на «восток» и «запад», которое всё ещё пропитывает наши учебные курсы периодическими упоминаниями понятий «западная цивилизация» и «железный занавес», сейчас в первую очередь призвано показать разницу между демократическими государствами и социалистическими странами Восточной Европы, а во времена Дракулы было практически бессмысленным. Есть те, кто склонен низводить европейскую историю до истории столкновений между Западом, наследником высокой культуры Греции и Рима, и азиатской тиранией: с незапамятных времён на границах общеевропейской цивилизации воевали со всевозможными кочевниками, волной разрушений приливавших из Азии. Во времена Дракулы самым актуальным и критическим проявлением этого извечного конфликта было противостояние туркам-османам, ступившим на европейскую землю в середине четырнадцатого века.
Их назвали «османами» по имени одного из их первых лидеров, Османа. Они переняли фундаментальные учения Ислама от покорённых ими тюркских племён Малой Азии. Большинство представлений о турках пришли из XIX века, когда султаны устраняли неизбежно проявлявшиеся симптомы распада империи, массово вырезая греков, армян и болгар – эти покорённые народы противились власти османов и пытались создать свои собственные государства. Такой упрощённый, отрицательный образ турок без серьёзных оговорок недопустимо перекладывать на османов времён Дракулы.
Правда была такова: два великих султана тех времён, Мурад II (1421 – 1451) и Мехмед II (1451 – 1481), в чьей компании юный князь воспитывался, были, подобно своим предшественникам, удивительными, культурными людьми и опытными правителями, покровительствовавшими итальянским художникам и женатыми на дочерях балканских и византийских правителей. Они являлись дальновидными политиками, преподавшими Европе урок религиозной терпимости, дав приют евреям и другим национальным меньшинствам, которых преследовала римская католическая церковь.
Турки впервые пересекли Дарданеллы, отделяющие Европу от Азии, в 1353-м году, призванные на службу византийскими императорами, дабы противостоять давлению балканских государств, особенно – сербским королям, положившим глаз на имперскую корону. Чтобы усилить войска турецкими воинами, некоторые византийские правители выдавали своих дочерей замуж за султанов.
Ступив однажды на европейскую землю, турки, однако, не ушли, а двинулись в Болгарию, в то время самое сильное государство Балканского полуострова, и к 1371-м году Болгарское царство было почти завоевано. Величайшее сопротивление оказала северная Сербия, но 15-го июня 1389-го года сын султана Мурада I, Баязид Молниеносный, разбил войска сербского князя Лазаря в первой битве на Косовом поле (Поле Чёрных Птиц) – уверенная победа османов положила конец независимости Болгарии, Албании и большей части Балканского полуострова. Правда, Сербия осталась полуподчинённым государством под управлением Георгия Бранковича, которого на византийский манер называли «деспотом»: этого человека терпели, потому что его дочь была женой султана Мурада II. Однако, всё же опасаясь турок, свою столицу в 1420-м году он расположил в Белграде, на венгерской территории.
Османы дошли до Дуная, и граница их страны, в конце концов, вплотную примкнула к румынским землям, в те времена бывшим окраиной европейской цивилизации.
Хотя сами турки были мусульманами, покорённые народы к принятию ислама они не принуждали, и в результате большинство жителей империи сохранили православную веру. Тем не менее, балканских христиан, низведённых в турецком государстве до людей второго сорта, оскорбляло господство чужой веры в лице султана, верховного политического и религиозного лидера. Многих возмущала османская система призыва в армию – самых сильных и здоровых мальчиков из христианских семей в раннем детстве отбирали у родителей, навязывали им новую религию и готовили к битвам. Такие особые воины звались янычарами: часть из них дрались в пешем строю – технически они были рабами, но могли выслужиться на войне или в тылу – а многие становились визирями, причём, даже у нескольких султанов подряд. Такие перспективы вдохновляли очень многих одарённых юношей с завоёванных земель, что лишало Балканы значительной части мужского населения, но зато давало туркам военное превосходство – это был один из самых дьявольских и уникальных планов по порабощению мира, когда-либо приходивших в головы человечества.
Противостояние востока (турок) и запада (христиан) можно рассматривать как конфликт двух разных систем ценностей и культур даже в большей степени, чем нынешнюю конфронтацию между коммунизмом и демократией. Однако в месте соприкосновения противостоящих сторон непременно происходило взаимопроникновение, и лучшей иллюстрацией тому во времена Дракулы были возраставшие амбиции завоевателя уровня Александра Македонского, Мехмеда Второго, который был готов развязать Священную Войну ради мирового господства. Дракула, будучи ровесником Мехмеда, воспитывался теми же наставниками и обладал той же системой ценностей, и потому сознавал решающее значение своей борьбы лучше, чем его европейские современники. И так как свободные страны Восточной и Центральной Европы долгое время не видели необходимости умерить аппетиты турок, не так уж трудно представить, что мусульманский мир мог бы раскинуться от Босфора до Атлантического океана.
Во времена Дракулы на Балканах – окраине Европы и землях, уже завоёванных османами – впервые появилось такое понятие как «крестовый поход», означавшее сдерживание силы ислама во имя креста. Оборона Европы представлялась столь же значительной, сколь предшествовавшее сим событиям испанское сопротивление маврам. [Тут были две смешных карты] Во многих отношениях эта борьба оказалась важнее крестовых походов XI и XII веков, целью которых было освобождение святых земель Иерусалима, поскольку в этом случае угроза возникла непосредственно на европейских землях.
Вратами в Европу в те времена были жалкие останки некогда могучей Византийской Империи, сплотившиеся вокруг блистательного, гордого Константинополя, основанного Константином в 330-м году на месте Византия, бывшей греческой колонии на берегах Босфора. Ставшие наследниками Рима и по этой причине часто называемые Восточной Римской Империей, византийцы говорили на греческом, а их церковь отделилась от Рима в 1054-м году, поскольку епископ Константинопольский [на самом деле патриарх, но в оригинале стояло bishop] отказался подчиняться епископу из города-соперника, впавшего в декаданс и варварство – позже распад был оправдан религиозными различиями. Невероятно гордый своей тысячелетней историей, Константинополь требовал признания своего культурного и политического превосходства над средневековыми императорами-«выскочками», которых со времён коронации Карла Великого в 800-м году назначали Папы. В начале XV века империя всё ещё имела огромное влияние, а её столица, словно магнит, притягивала будущих завоевателей востока и запада – более всего их интересовал захват города, считавшегося неприступным со времён оккупации Венецией в 1204-м году. Православные императоры Византии растрачивали свои силы, сражаясь с крестоносцами-католиками и своими балканскими соперниками, преимущественно болгарскими и сербскими правителями, мечтавшими об имперской короне. Когда родился Дракула, Константинополь и его европейские тылы ещё существовали и были подобны саламандре с огромной головой и длинным телом, состоявшим из священной горы Афон, Морейского деспотата, Фессалоник и нескольких островов в Эгейском море.
Одним из наиболее трагических аспектов турецкого натиска на Европу было нежелание сил Запада защищать границы своей цивилизации в Восточной Европе. Это невероятное отсутствие моральной стойкости совершенно непонятно, поскольку в XV веке правящие семьи Франции впервые нашли общий язык с Польшей и Венгрией; венецианцы, пизанцы, генуэзцы и испанцы царствовали на восточном Средиземноморье и Эгейском море; несчётное число искателей приключений из Западной Европы заняли находившиеся под угрозой колонии на спорных землях восточного побережья и островах, которые сейчас принадлежат Югославии и Греции.
Предпосылки провала крестоносного движения Запада в XV веке стоит искать там же, где был пробуждён глубокий эмоциональный отклик эпохи расцвета крестоносного движения, эпохи доверия. Карл VII, король Франции, старейший сын Католической церкви и выдающийся крестоносец, только что завершил один из самых жестоких конфликтов в истории своей страны, Столетнюю войну. Он и его наследник, Людовик XI, прозванный Королём-пауком, питавший страсть к повешению юношей на ветвях деревьев и сажавший своих врагов в клетки ради укрепления королевской власти, освобождали свою страну от англичан. Короли также были заняты борьбой с герцогами Бургундии за господство во французских землях. Будучи почти королевских кровей, бургундские герцоги оказались по факту единственными правителями, чьи земли лежали в пределах нынешней Франции, и лишь они сохранили до тех времён крестоносную традицию. Именно они сыграли ключевую роль в походе отца Дракулы в 1446-м году, искупив, таким образом, бесполезность своих кузенов из Парижа.
Англия была заинтересована в борьбе с мусульманами не больше, чем Франция: наследие Ричарда Львиное Сердце было совершенно забыто. Две соперничавшие фамилии сошлись в отчаянной борьбе за выживание, прозванной Войной Алой и Белой розы (1455 – 1485). (Белая роза была символом последователей герцога Йоркского, а красная роза представляла дом Ланкастеров). Это были последние феодальные войны в Англии, и шли они как раз во времена Дракулы. Единственными жителями Туманного Альбиона, которые приняли участие в описываемых нами событиях, были солдаты удачи, записывавшиеся добровольцами в разномастные крестоносные армии. (Один из ветеранов этих походов, Джон Типтофт, граф Ворчестера [Вустешира], перенял обычай сажания на кол, подсмотренный в Восточной Европе, чтобы уничтожать врагов Ланкастеров, и был казнён за свои преступления).
Средневековая Испания, разделённая на несколько независимых северных королевств, уже пережила бремя мусульманского нашествия, хотя арабы, в отличие от турок, обладали своей собственной изысканной культурой, которую всё ещё можно увидеть в архитектуре мечетей Кордобы, в то время бывшей образовательным центром более продвинутым, чем Париж и Оксфорд, особенно в естественных науках и математике. Эти королевства добились свободы своих земель в серии войн, называемых Реконкистой и наложивших неизгладимый отпечаток на характер этих людей, особенно на Кастилию: подданные этого королевства были фанатичными католиками, совершенно нетерпимыми, готовыми принести любую жертву ради защиты своих земель. И хотя дома кастильцы были крестоносцами, однажды освободившись от мусульманского ига, они совершенно не интересовались борьбой против турок.
Несомненно, большую роль в подобной реакции сыграла наука география. Подобно португальцам, которые вслед за своим королём-навигатором Генри смотрели в сторону освоения западных морей – плавание вокруг Африки, исследование Дальнего Востока – кастильцы под дланью королевы Изабеллы в конце концов открыли и начали осваивать новый континент. Королева Изабелла стала покровительницей Христофора Колумба, родившегося через десять лет после того, как Дракула взошёл на престол.
Среди земель будущего Испанского королевства только Арагон оказался перед лицом восточной угрозы. В частности, каталонцы Барселоны, важного средиземноморского порта, были очень озабочены османским наступлением, поскольку оно угрожало древним торговым путям и их собственным интересам на востоке. Задолго до времён Дракулы из наёмников была создана эффективная армия, знаменитая Каталонская компания, которая сражалась за византийских императоров, но фактически каталонцы воевали исключительно ради себя. Арагонцы желали при помощи Балканских крестовых походов укрепить свои торговые и политические связи на Эгейском, Адриатическом и Чёрном морях. Амбиции арагонского короля, Альфонсо V, хорошо иллюстрируются решением его внебрачного сына, Ферранте, сделать Неаполь – наиболее близкий к восточному театру войны город – центром своих владений. Ферранте увековечил своё правление террором: убив большинство своих политических оппонентов, он приказал забальзамировать их тела и разместить оные в королевском музее, где он демонстрировал этих мумий гостям.
Италия в XV веке стала центром Возрождения. И хотя Никколо Макиавелли родился не позже 1469-го, аморальные принципы, которые он изложил в своём «Государе» (1517), применялись задолго до появления этой книги. Доказательство тому – итальянский патриотизм среди противоборствовавших республик и городов-государств северной Италии, и при этом гораздо меньшее количество свидетельств наличия духа крестовых походов, хотя пролив Отранто, что отделяет пятку полуострова от Балкан, шириной всего тридцать миль.
На севере Италии обладавшее большим авторитетом семейство Медичи занималось созданием первого в Европе международного банка – верный симптом наступавшей новой эры. Они использовали ресурсы мощного банка, привлекая многочисленные связи в столицах, чтобы финансировать торговлю, потворствовать излишествам роскошной жизни, выигрывать политические и папские выборы и покупать брачные союзы с самыми знатными семьями, включая королевские. Козимо, основатель династии Медичи, был своего рода спонсором классического ренессанса. Позже его внук, Лоренцо Великолепный, уничтожил последние признаки конституционного строя на севере Италии. В других итальянских государствах политические устои пали безгранично низко, став средневековыми обществами, в которых свободы людей подрывались тиранией. Это время в Италии (да и везде) было веком амбициозных и недобросовестных автократов, называемых кондотьерами – таких людей по жизни вела лишь жажда власти, и ради неё они не останавливались ни перед чем, идя даже на убийство семей своих соперников.
Папство, контролировавшее Рим и центральную часть итальянского полуострова вполне мирскѝм образом, слишком ослабло для своей естественной роли в любом крестовом походе и почивало на лаврах удач прошлого. В те времена церковь приходила в себя после страшнейшего кризиса в своей истории – противостояния двух Пап, римского и авиньонского. Базельский собор был образован в 1431-м (в год, когда родился Дракула), чтобы разрешить этот конфликт, пока он не усугубился из-за попытки императора Священной Римской Империи создать «правительство» из кардиналов. Эта менее серьёзная угроза была быстро разрешена венецианским папой Евгением IV и его главным дипломатом, кардиналом Джулиано Чезарини [часто встречала вариант Цезарини], и оба они приняли живейшее участие в балканских крестовых походах 1440-х гг.
По сути, все папские силы были сосредоточены на отвлечении внимания от внутренних проблем католической церкви путём направления усилий на сближение православной и римской церквей, между которыми в 1054-м году возник раскол. Объединение фактически должно было стать предпосылкой к единому, восточному и западному, крестовому походу против турок. Историческое соглашение были достигнуто, по крайней мере, на бумаге на Ферраро-Флорентийском соборе 1439-го года, который почтил своим присутствием император Константинополя Иоанн VIII. Однако большинство православных епископов, в частности, русские и румыны [авторы традиционно не признают существования молдаван], отказались подписаться под окончательным вариантом документа [на самом деле митрополит Киевский и всея Руси Исидор подписал унию, но народ и духовенство не приняли сего соглашения]. Преемник Евгения IV, папа Николай V, повторно подтвердил авторитет престола Святого Петра, заставив отказаться от притязаний всех своих соперников, таким образом, устранив внутренний раскол папства. Однако гораздо меньше он сделал для объединения церквей. И вместо того, чтобы заняться организацией крестового похода, этот замечательный человек, сделавший Рим сердцем Возрождения, предпочитал заниматься своей коллекцией греческих и латинских манускриптов, основал Ватиканскую Библиотеку, покровительствовал опасным критикам, например, Лоренцо Валле, и реконструировал Собор Святого Петра в стиле римской базилики. Будучи человеком мира, он всё же выказал беспокойство в связи падением Константинополя, который оказался под турками при его покровительстве – чувство вины из-за такого пренебрежительного отношения окончательно добило его.
В 1458-м году начался понтификат Энеа Сильвио Пикколомини, папы Пия II, и почти совпал по времени с периодом правления Дракулы, закончившись в 1464-м. Пикколомини начал своё восхождение как не лишённый литературного таланта вольнодумец, изменивший свою жизнь в 1446-м году, став священником. Он достаточно хорошо знал историю, что понимать неотвратимость угрозы турецкой экспансии [в оригинале было ottoman].
С 1459-го года Папа неоднократно призывал христиан объединиться для крестового похода и собрать деньги, чтобы спонсировать подобное движение. Пий II, известный сторонник общеевропейского союза, видел в турках угрозу не только Восточной Европе, но и христианству в целом. Лишь Дракула откликнулся на его призыв.

Венецианская республика грезила балканским заливом в Адриатике; её главный торговый соперник, Генуя, располагалась в Средиземном море в одноимённом заливе. Генуэзцам принадлежали колонии на побережье Чёрного моря и под их контролем находились Крым и Пера, пригород Константинополя. Мешая итальянцам, Венеция так же пыталась использовать восточных завоевателей для своей торговой экспансии в Ливане. Венецианцы стали на Балканах серьёзной силой, захватив целую сеть городов Адриатического побережья и сделали центром этой колонии Рагузу (нынешний югославский курорт Дубровник). Их флот контролировал воды восточного Средиземноморья, так что венецианцам принадлежали купленные или каким-то другим образом полученные колонии на окраине Греческого полуострова, включая Афины, Салоники, и множество островов Эгейского моря. По сути, Венеция контролировала большинство южных и западных бухт Балканского полуострова, и её купцы сделали венецианский дукат самым ходовым в этих землях. Пока правивший сенат неохотно шёл на конфликт с турками и дипломатическим путём избегал вовлечения республики в войну. Однако, когда османы стали угрожать их колониям, некоторые венецианские дипломаты проявили интерес к борьбе Дракулы – Венеция даже присоединилась к крестоносному движению в 1464-м году, когда помогать господарю было уже поздно.
Несмотря на то что Священная Римская Империя, одна из основных сил Северной, Центральной и Восточной Европы, находилась непосредственно перед лицом турецкой угрозы, она была практически не готова защищать свою независимость. Примером относительной апатии по отношению к османскому нашествию в Северо-Восточной Европе служит тот факт, что Иван III (Великий), географически далёкий от Дракулы, спокойно посылал купцов через турецкие воды и покровительствовал художникам и архитекторам Возрождения, построившим множество монументов в Кремле; он не намеревался воевать с мусульманами, зато желал укрепить связи с Западным миром и в итоге решил установить дипломатические отношения с венгерским королём Матьяшем. Эта миссия была поручена Федору Курицыну, который по окончании своего путешествия написал впечатляющий политический трактат, основанный на биографии Дракулы.
Отсутствие морального духа особенно очевидно на примере немцев – для Священной Римской Империи, в отличии России на восточных окраинах, угроза турецкого завоевания была более реальна. Епископства, свободные города, большие и малые княжества [в оригинале princely states] – все их жители, разных народностей и говорившие на разных языках, во времена Дракулы назывались «немцами». Единственными общими знаменателями для этого аморфного, многоязыкого народа (как позже писал Вольтер, империя была «более священная, чем римская» и даже не только немецкая) были император и всеохватывавшее влияние католической церкви. В отличие от других западных государств, где установился закон первородства, правители Священной Римской Империи избирались специальным собранием, состоявшим из глав трёх архиепископств и четырёх княжеств. Предпочтение эти люди отдавали слабым кандидатам, неспособным совладать с силой подданных феодалов. Коронация в 1411-м году Сигизмунда, сына Карла IV, императора Люксембургского, стала исключением, и именно этому человеку было предначертано организовать как минимум один большой крестовый поход. Оный имел место в 1387-м году, ещё до избрания Сигизмунда императором – в то время он уже добился престола Венгрии (существенной силы Восточной Европы), взяв в жёны Марию, дочь последнего французского короля Венгрии и Польши Людовика Великого [в венгерской традиции Лайош Великий]. Таким образом была установлена династическая связь между Венгрией и Священной Римской Империей, сохранившаяся до конца Первой Мировой Войны [без участия самой империи, видимо, чьё существование закончилось в 1806-м]. Кроме того, после смерти своего единокровного брата Вацлава в 1419-м году Сигизмунд стал королём Богемии.
В 1437-м году, когда император умер, три королевства, которыми он правил, в конёчном счёте достались Альбрехту Габсбургскому, представителю скромной австрийской династии, женившемуся на дочери Сигизмунда, Елизавете. Никогда не избиравшийся императором, Альбрехт правил всего два года. Его сын Ладислав, родившийся после смерти своего отца и потому прозванный Постумом, унаследовал Австрию, Богемию и Венгрию, однако не мог править самостоятельно, пока не достиг совершеннолетия. Вена, где находилось правительство Ладислава, так же, как и Буда, стояла на Дунае и, таким образом, подвергалась турецкой атаке. Но с уходом Альбрехта настоящим хозяином ситуации в Восточной Европе и лидером антиосманского движения стал Янош Хуньяди, венгерский наместник и генерал-губернатор (воевода) Трансильвании. Некоторое время он также был политическим и военным наставником Дракулы [простите, не могу – кто из этих двоих больше ненавидел другого?].
Следующим, кому пожаловали императорский титул, стал Фридрих III Габсбург (1440 – 1493), и он оказался последним коронованным в Риме (в 1452-м году, будучи уже королём Германии под именем Фридриха IV) правителем Священной Римской Империи, внесшим свой вклад в крестоносное движение. Он был больше заинтересован в создании иллюзии того, что он, австрийский герцог, в отличии он сына и преемника Хуньяди, Матьяша, является законным правителем Венгрии, так как корона Святого Иштвана, дающая право быть королём, хранилась под сводами дворца Фридриха в Винер-Нойштадте. (Это символическая священная корона, увенчанная тяжёлым золотым крестом и сияющая восхитительными драгоценными камнями, изначально было отдана первому королю Венгрии, Иштвану Святому, в 1000-м году папой Сильвестром II в знак принятия Венгрии в христианское содружество государств путём обращения в католицизм её правителя). Коротая длинные ветреные ночи в пустынном дворце Винер-Нойштадта, Фридрих прибегал к услугам Михаэля Бехайма, солдата удачи и немецкого мейстерзингера, сложившего знаменитую поэму о Дракуле [на этом образе я укатилась под стол].

Польша была мощным восточно-европейским государством. Своей силы она достигла к 1384-му году, когда вторая дочь Людовика Великого, Ядвига (её старшая сестра Мария стала женой императора Сигизмунда), будучи всего десяти лет отроду, вышла замуж за великого князя Литовского Ягайло, и таким образом он перешёл из язычества в католицизм и взял христианское имя Владислав II. Из этого союза возникло мощное содружество государств, протянувшееся от Балтийского побережья через Украину до Чёрного моря, объединённое сильной католической верой своего народа, отвагой королей и духом рыцарства благородных семей. Владислав III, сын Ягайло, стал духовным лидером двух успешных крестовых походов и пал в битве, как рыцарь, сражаясь с турками там же, где старший брат Дракулы. Преемник Владислава III, Казимир IV (1447 – 1492), не поддержал традиции, в частности, потому, что возрастало немецкое давление в Прибалтике, крымские татары устраивали набеги на Украину, а великий князь Московский Иван III положил глаз на его земли.
Таким образом, в противоречивом мире, больше заинтересованном в обретении политического веса, накоплении богатств и уничтожении пережитков всеохватывающего влияния римской католической церкви, куда бы мы не обратили свой взор – на восток или запад – стран, готовых поддержать огонь крестоносной войны, осталось очень мало. Одним из этих немногих исключений стала страна Дракулы.