Старая трава

[Kontuzia]

- …Печальная сказка на ночь о той самой профессии, которая вторая древнейшая и от первой мало чем отличается.

- …Печальная сказка на ночь о той самой профессии, которая вторая древнейшая и от первой мало чем отличается.
Понимаешь, жили-были несколько столетий назад четыре государства: два маленьких, но очень гордых княжества, и два больших, империя и королевство, да так жили, что княжества меж большими оказались.
Главное свойство империи состоит в постоянном расширении, вот и теснила она княжества, а те – королевство.
Старый король это терпеть не желал – организовал страну, договорился с союзниками, пошёл бить империю. Раз пошёл, второй пошёл, на третий побил да сам умер. От инфекционной болезни. Начали в королевстве власть делить, а императору то только на руку – сцапал половину ближайшего княжества и да ещё над господарем стал верховный правитель, взгляд обратил на союзников ближайших. Видя дело это, сосед его другого сюзерена нашёл, но не понравилось это его родне – тоже власть делить кинулись, а сюзерен то одним, то другим помогает, то сам по морде получает.
Вослед за королём ушёл вскоре и император, господарей тех уже давно в живых не было – помесив кучу народу в своих государствах, пришли к власти их преемники, сменилось на тронах поколение.
А меж тем и эпоха сменилась – ушли крестовые походы, канули в небытие кредо и мечтания, пошатнулась церковь католическая – наступало Возрождение, лился гуманизм из своих истоков, подпитывая политику и заглушая лязг сходившихся в бою клинков звоном золотых гульденов. Прошла с эпохой мода на войны, явилась – на философию и созерцание. Суть политического гуманизма: продай-купи, уговори-подпиши, а не отвоюй-отбери.
Тем не менее, такой некрасивый способ общения с соседями как война империю вполне устраивал. Королевство поддалось всеобщей моде, благо на его границах были те, кто словно пресс-секретари перманентно общался с империей, выкручиваясь всеми возможными способами: когда гуманистически, когда по-старомодному срубая чалмастые бошки захватчикам.
В королевской столице обретались художники и рифмоплёты, стекались редкие книги и велись учёные беседы о религии и гуманизме, а в это время император окончательно решил, что империя его мала, собрал могучую армию тысяч в сто человек и во главе её двинулся на запад.
Но, увы, в том самом ближайшем к империи в княжестве правил откровенно больной на голову господарь, ибо нормальный благородный человек христианской веры и тех времён не стал бы организовывать оборону, эвакуировать народ в горы и нападать на захватчика – нет, он бы спешно примчался на встречу к султану, поцеловал его остроносые тапки и начал клятвенно уверять в своём полном подчинении, затем бы организованно присоединил своё численно смешное войско к марширующей на запад армии, а лучше бы стал ей проводником по королевству, ведь перед союзниками-христианами двери границ были открыты.
Так поступал его отец, но, повторюсь, господарь ведь был ненормальный – он вздумал повернуть войско султана на сто восемьдесят градусов, более того, он это сделал, да так, что император входил в свою столицу ночью, не желая показывать людям, во что превратилась великая армия после регулярных встреч с тремя тысячами княжеских лучников.
Однако за свои дела господарь получил год в пыточной и десять лет забвения ровно до того срока, как империя встала стык встык у границ королевства.
Немодно поступал, однако – вот сосед его своих рук так не марал, находил других дураков лезть под турецкие стрелы, а король и вовсе на восток не глядел – у него корону спёрли, проблема гораздо более насущная, нежели враги у границ…
…Скажешь, что и вправду сказка?
Ну пусть будет так – румынам всё равно, валахи вымерли, а мне и маньяком-колосажателем пять столетий неплохо живётся.