!

Прошла информация, что в сети висит рассказик али целая книга (человек не помнит объёма), где уже столько раз литературно замученного Влада Дракулу перетаскивают в наше время. В Японию (нет, не бить Хирано, человек сказал, что это вообще оригинальный текст). Потом одному автору известным образом обновлённый князь оказывается в России, насколько помнит человек, во избежание финансовых трудностей главный персонаж устраивается работать (условия и обстоятельства сего безобразия тоже ушли на съедение склерозу) в... господа, вы-таки не поверите, но в милицию . По сюжету, опять-таки как сказал человек, он отслеживает цепь поставок наркотиков, ведущий... в Турцию. Вопреки всей логике, махающей транспарантами с надписью "Афганистан", но это ладно.
Дале человек не помнит. А компьютер у него сдох уже в который раз (потому что программистов надо нанимать, во-первых, зрячих, во-вторых, трезвых).

Я хочу этот рассказ. И траву автора, похоже, ту самую, что отслеживал главный герой. Недаром султаны толчёный жемчуг курили Х)

@настроение:

@темы: сеть, Дракула, травушка

---

Что значит - "ошибка резервной линковки"?

---

Последние несколько дней меня не покидает одна мысль
Мутанты-то ведь стерильны Особливо если это человеческое вмешательство, а не случайный финт природы.
Учитывая, какой шикарный организм у падре Андерсона, детей он может и не иметь

@музыка: Венгерский чардаш...

@настроение: макаронная фабрика...

@темы: мысли вслух, Хеллсинг

---

Сеть действительно бесконечна (с)

наколопосаживание (с) Stran-L с "Самиздата" - наколосажатель был, протыкатель был, степлер был... Сталин - влагерясслылатель

@музыка: Ветер Воды - Путник

@настроение: убиться...)

@темы: история, сеть, Дракула, юмор

---

А вот нема...

Идеи мрут под напором экзаменов. Обычная ситуация - как только есть вдохновение, пропадает время. Есть время - пусть оно всё катится, я устала.
Теперь главное - не забыть. Если доживу хотя бы до мая.

И вообще - слишком много дыбров, безответных и безполезных. Почищу-ка я дневник)

@настроение: я благостен и спокоен... я благостен и спокоен... гхыр!

@темы: логово упырей, муки творчества

---

Немного о Гильдии

Я снова учиталась, впечатлённая фантазия родил ещё одно плагиатовидное зрелище 0_о

о жутком гибриде квиддича и драконбола

- В магическом мире издавна баловались играми, - мадам Рубо прохаживалась меж парт походкой, достойной бальной залы. – Изначально маги заимствовали их у людей: соревновались в стрельбе из лука, даже устраивали рыцарские турниры, перевели на магический лад игру-предок современного футбола, про олимпийские игры и говорить нечего. Однако всё же существует вид спорта, изобретённый магами, не имеющий аналогов – название ему…
- Бецапни-саркани! – дружно громыхнул класс.
…Впереди была первая в сезоне игра. Традиционно она проводилась на стадионе Академии – в общем-то, называть стадионом гору с аккуратно срезанной, словно бритвой, верхушкой было слишком мощно, но большего бецапни-саркани не требовала по своей специфике…
- Неизвестно, кому первому пришла в голову такая идея. Правила были придуманы позже, в так называемую нашу эру, Советом Трёх Магов, тогдашним совещательным органом, не имевшим, правда, особой силы из-за того, что существовал Великий Архимаг. Членами Совета тогда были сгоревший на костре в 1380-ом алхимик Власис, некромант Дайзус Дакийский, пропавший без вести в Тёмные Века, и Вульфрид, маг воды, погибший на турнире в 989 году. До них не тренировали драконов, немногие игроки доживали до конца игры, причём, болельщики и случайные прохожие рисковали не меньше.
- Итак, современная модель поля, - француженка выткала в воздухе оную. – Размер 150х100 в метрах, с каждой стороны поля на высоте ста пяти метров находится пещера с выступом. Как вы знаете, на оном сидит дракон и охраняет свою пещеру, не давая игрокам противной команды забросить туда мяч. Дракон должен быть выдрессирован, опознавать своих игроков и не пускать мячи противника, однако ж игроки не могут оставить всю защиту на бедную рептилию. Игроков девять….
- А почему?
- Изначально должно было быть десять, но кто-то из магов предложил нестандартный ход, чтобы ещё сильней отличить игру от всех человеческих. Итак, девять игроков – четверо нападают, четверо защищают, один отвлекает вражеского дракона. Запрещено накладывать заклятья на игроков, любые, в драконов можно кидаться огненными сгустками, воздушными кулаками, глыбами камней и ледяными стрелами. Можно рискнуть и отправить в дракона водяную струю, но стоит удачно прицелиться и быстро убегать, ибо кашлять после такого дракон будет пламенем. Средства левитирования могут быть любыми…
- РРРРГААААГХХХХРРЫХР! – заглушил речь преподавательницы содрагающий стёкла рёв.
Дети, не сговариваясь, метнулись к окнам. О, этого часа ждала вся Академия – привезли дракона команды «Стремительные мётлы». В ней состояли старшекурсники Академии, «средства левитирования» ясно какими у них были – по замыслу архимага Мариуса это должно было подчёркивать «наследственность и добрую традиционность» того, что в учебном заведении творится.
Вот только «наследственность и добрая традиционность» последнее время постоянно продували прогрессу в лице летающих мотоциклов и велосипедов, но Мариус причину упорно видел в драконах, потому меняли их каждый год, вылетая ещё из отборочного тура. В этот раз «Стремительным мётлам» повезло, их соперниками были не менее традиционные ковры-самолёты.
Так вот, стояли на воротах «Стремительных мётел» и привычные виверны, и огромные перуанцы, и даже трёхголовый змей с Уральских гор, которого русский дрессировщик ласково звал Горынычем – эта последняя рептилия переругалась сама с собой, в результате пропустив все мячи; таким оглушительным свистом «академиков» с поля никогда не провожали.
В этот раз… Класс разочарованно зароптал.
Карпатские Драконы славились умом и сообразительностью, кроме того, память у них была феноменальная – все эти качества обуславливали редкую любовь рептилий к мелким и не очень редкостным пакостям. Кроме того, был сие один из видов, сохранивший вполне деятельные передние лапы, напоминающие человеческие руки, только с когтями, наряду с мощными крыльями. Короче, всем был хорош для бецапни-саркани дракон Карпатский, вот только размеры подкачали – в силу места своего обитания рептилия была в длину всего сорок метров без учёта хвоста и около десяти в высоту. Учитывая размеры пещеры, мяч можно было забросить, не заморачиваясь отвлечением дракона.
- Да их допустили-то как?! – удивился кто-то.
Словно бы в ответ дракон с зеленоватой чешуёй зарычал – рядом с ним появилась хрупкая женщина с длинной и толстой седой косой. Завидев её, дракон заискивающе припал к земле – старушка погладила его по носу и посмотрела прямо в окна Академии.
Ба! Да женщине было можно дать тридцать лет максимум, хотя волосы были седы как лунь. Одежда на ней была неприметного коричневато-серого цвета, свободная – какой-то комбинезон, как для езды на велосипеде.
Дрессировщица отвернулась, показала дракону какой-то знак и пошла в сторону поля – рептилия послушно, вперевалочку поползла за ней. Крылья висели, как одетый с вешалкой мент.
- ИГРА ПОЛУЧИЛА, - дети плюхнулись за парты. – Название «Бецапни-саркани», согласно легенде и официально принятой в Гильдии версии, от некроманта Дайзуса Дакийского. Как известно, «бецапни-саркани» можно перевести с венгерского как «обмани дракона». Однако та версия, к которой склоняюсь я, звучит: название было дано из-за звучности, так как в других языках звучит слишком длинно и плохо запоминаемо.

Академия Четырёх Стихий гудела этак каждый год. Спешно изготавливались двухчасовые кричалки, фигурные фейерверки, должные заменить человеческие плакаты и вообще-то запрещённые из-за своей неустойчивости (в позапрошлом году один упал прямо на комиссию из Гильдии, в прошлом подпалили Мариуса – архимаг был уверен, что сие есть проделки некоего преподавателя), готовились кушанья на случай траура или победы, в старших курсах почти не было студентов, преподаватели постоянно опаздывали на уроки, а темы у первого курса пошли самые что ни на есть тематические – про саму бецапни, про драконов, про элементарные заклятья, которыми в этих самых швыряться разрешено, впервые после полугода теории можно было выбрать казённый предмет и полевитировать на нём. В принципе-то можно и без него, но гораздо проще управлять в полёте предметом, чем собственным телом.
- Дракон – существо огнеупорное, кидать в него сгустками пламени есть занятие бесполезное, - вещала Джудит Бойль на прикладной магии. – Самое оптимальное заклятье – энергетическая сеть, однако это один из самых высоких уровней магии, снять подобное со своего дракона под силу только могущественному магу. Ну, пожалуй, студент старшего курса имеет какие-то шансы, - пожала плечами Бойль. Блондинистые африканские косички свалились за спину – преподавательница была худа как хлыст, но почему-то считала себя толстой и появлялась в обеденной зале только по утрам.
- А кто противник? – спросила девочка в очках. Вид у неё был крайне заспанный. Зубрила местного значения по имени Гретхен всю ночь готовила реферат по некромантии.
- «Дикие заклинатели», - скривилась Джудит. Все думали, что после недавнего обмена опытом Гильдия вновь разругается с турками, но дипломатия взыграла. Участвовали они в первый раз, но год на тренировки ушёл, а восточные народы ещё пунктуальней немцев. На то, что дракона порвёт в клочки огромная рептилия заклинателей, житель песков Караван-Ате, Бойль поставила ползарплаты – всегда надо оставаться реалистом, а гоняться друг за другом драконам не запрещено. Хотя попробуй что-нибудь запретить рептилии раз в пять больше тебя?

Дрессировщицу звали Фалеза - студентов румынской национальности было всего двое, но ни один такого имени не знал, хотя женщина была явно из их краёв. Но что точно – переводилось оно как «отвесная скала». Как-то раз она проходила по обеденной зале, и кто-то бросил, что «румын в приличном заведении становится слишком много» – от копоти отмылся к обеду. Всё-таки надо было учесть, что преподаватель огненной магии тоже из тех краёв.

Команда тренировалась на поле каждый день, все, включая запасных, появлялись в Академии только в перерывы на обед и ужин. Дракон ночевал в пещере, на всякий случай прицепленный за задние лапы к заговорённым камням в её сводах.
Вот к нему-то и решили пробраться студенты с огненного факультета.
Мальчишки, второй курс, как раз изучили заклятие точной копии или, как его стали называть недавно, фотографии, и хотели скопировать дракона.
- Адольф, а нам точно не влетит?
- Главное, чтоб не нашли сам рисунок, - пропыхтел Адольф, худой и высокий для своего возраста парень, тащивший с собой тубус с бумагой и ещё книгу, чтоб повторить заклинание. Ребята забирались к пещере.
Дракон сладко похрапывал. То есть, конечно, он для себя сладко похрапывал, а на деле пещера провоняла горьким дымом так, что ребята едва сдержали кашель.
Рептилия очаровательно свернулась, положив голову на хвост и укрывшись крыльями – при, в общем-то, маленьких размерах дракончика по сравнению с пещерой выглядело сие зрелище действительно умилительно.
- Йа боюу-усь, - пролепетал шёпотом парнишка.
- Да ладно, Руди, - успокоил его Адольф. – Сейчас мы быстро, - он вытащил бумагу из тубуса и вручил её другу. – Разверни и держи во-от так. Ага, - и развернулся к дракону.
Парень растопырил пальцы и начал медленно и осторожно плести сеть заклинания, нашёптывая слова.
Вот только были мальчишки жуткими прогульщиками, иначе б знали, что драконы – весьма чувствительные к магии существа. Кошки только после них, так что неудивительно, что, завидев раскрывшийся янтарный глаз, Адольф запнулся и замер.
Мальчишки стояли точно вкопанные, боясь лишний раз вздохнуть, не то что пошевелиться – страх сковал конечности, переходил к внутренностям. Руди уже ощущал себя статуей, так всё внутри похолодело, а пальцы и вовсе оледенели.
Дракон тем временем раскрыл второй глаз и поднял узкую точёную голову с хвоста, пристально всматриваясь в людишек.
И тут не доплетённая сеть опустилась…
Па! Как пробка из бутылки…

Ночью редко кто не спит, особенно, когда матч, могущий длиться целые сутки, на самом носу…
- Фалеза, с каких это пор…
- Что там?! – метнулась к окну дрессировщица. – Мой дракон, мой прекрасный Рапид…
- … ты дрессируешь своих…
- Влад, а ты можешь потом спросить?!
- Закашлялся, бедная рептили…, - начал маг, подходя к окну.
И оба выскочили из комнаты.
Яркое свечение постепенно потускнело. Из пещеры вырвалась, стремительно набирая высоту, изящная крылатая тень – вскоре дракон Рапид скрылся в облаках.

- Адольф Пек и Рудольф Тоди в качестве наказания, - мальчишки стояли пред всей Академией, жмурясь в ожидании худшего – например, стирании памяти. Зачитывал Мариус. – Не пойдут на финальную игру, - мальчишки выдохнули. – А будут делать опись экспонатов Музея Магических Существ, - глаза у них стали аки блюдца. – Это надо ж! Выпустить дракона перед самой игрой! И чем? Чем, оказалось, можно разбить заговоренную цепь? Не доплетённым заклятьем точной копии! Сила есть – ума не надо!
- А как же игра? – раздалось с нескольких столов.
Мариус нервно постучал пальцами по преподавательской столешнице.
- Госпожа Фалеза любезно согласилась выпустить на поле другого своего питомца, однако за его поступки она не может ручаться.
- Ой…, - донеслось от преподавателей.
- Ура!
- Настоящий матч! Кого-нибудь сожрут!
- И каникулы раньше будут! – кричали дети, недаром признанные самыми жестокими существами в мире.

На следующий день открылись трибуны.
В ту ночь решались самые ответственные вопросы игры: кто судья и когда начинать. Первое по традиции должно быть жеребьёвкой, но последние три раза сверху предусмотрительно приходил указ на назначение Мариуса. В этот раз, видать, усмеявшись вусмерть при виде дракона «Стремительных мётел», Совет Гильдии запамятовал. На столе аккуратно разложили бумажки с именами и запустили на оный кошку – откормленная рыжая зараза плюхнулась на ближайшую и требовательно мяукнула. Когда «билетик» перевернули…
- За что? – коротко спросил Янош, провожая обречённым взглядом рыжую кошку.
- За грехи, - «сочувственно» ответил Влад.
Игру назначили на восемь утра.
Трибуны шумели – добрую половину заняли привезённые «Дикими заклинателями» болельщики. Кустарные фейерверки преждевременно взрывались, периодически срабатывавшие кричалки приходилось удерживать. На одной трибуне собралась Академия, студенты вперемешку с преподавателями. На другой – вольные болельщики. Определив, что все трибуны (и даже места в проходах) заняты, судья подал знак вывести драконов – в исполнении мага воздуха вышло как фигурный смерч.
Из правой пещеры вышел огромный, в смысле, нормальных драконьих размеров, житель песков Караван-Ате – был он золотистый, как бархан, с огромным гребнем и впечатляющими зубами – почему-то глядя на них, не верилось, что пустынные драконы обычно глотают своих жертв, выскакивая из гор песка.
Из левой тонкой струйкой выскользнул изящный тёмный дракон – раза в два меньше Караван-Ате, и в ширину тоже, он чем-то напоминал слишком большую, широкоплечую, зубастую ящерицу с крыльями и блестевшим на солнце гребнем. Чешуя, едва ли не чёрная, отливала зеленью на солнце, глаза были совершенно кошачьего цвета – говорят, Карпатские Драконы некогда превращались в людей, за то эволюция одарила их разноцветной радужкой, когда как большинство драконов, исключая уральских трёхголовых мутантов, были желтоглазы.
Если Караван-Ате стоял у пещеры словно скала и почти её заслонял, то древний житель Карпат как-то непрерывно двигался, готовый сорваться с места в любую минуту, хвостом его вообще можно было загипнотизировать при желании.
- Как зовут дракона команды «Стремительных мётел»? – возгласил судья, усиливая заклятьем звук своего голоса.
- Бэрбат, - отозвалась Фалеза, с улыбкой наблюдая за «питомцем».
Судья покосился, но ничего не сказал.
А вот турки начали возникать.
- Дракона поменяли! – крикнул симпатичный паренёк.
- Да какая разница, всё равно мелкий, - сплюнул капитан команды Картал, мужчина исключительно роковой привлекательности, как с обложки женского романа.
Восемнадцать человек кругом стали, девятнадцатый – судья. Что самое странное – даже без метлы. Вообще-то ему положено было наблюдать за матчем – маг воздуха, конечно, но всё равно странно.
- Итак, с правилами все ознакомлены. Если что подозрительное – сброшу вниз, - нормальным голосом сказал Янош и уже на всё поле возвестил: - Обманите драконов!
Трибуны заорали, игроки взвились с поля, на секунды смешавшись, но вновь разделившись… Судья взмахнул руками – все ждали феерического взлёта – но с них, словно возникая прямо из воздуха, сорвалось шесть больших чёрных птиц: вороны поднялись на высоту, описали над полем несколько кругов, и каждый устроился в безопасном на его взгляд месте, наблюдая за матчем. Да, это тебе не один человек на метле, жулить сложновато будет…
- Простите, что пропустил начало матча, я пытался согнать со своего места эту вредн… красивую птицу… ай, чего ты клюёшься, я же исправился?! – почему-то именно комментатора, а не судью, решили назначить со стороны – старый знакомый «Стремительный мётел», дрессировщик приснопамятного Горыныча Михаил как-то очень к месту был откомадирован своим матриархальным начальством «для поддержания дипломатических отношений». - Итак, мяч в руках у Арикана. Он несётся к Бэрбату, лавируя своим ковром, и просто каким-то чудом на нём держится – а запрещён ли в правилах рыбий клей? – вот одно их основных преимуществ наших, то есть, моих, конечно, мусульманских соседей: свободны обе руки. Тем временем игрок, указанный в моей шпаргалке как Гючлюк – странное имя, никогда не слышал – носится перед носом дракона. Отличный ход – он достанет, в конце концов, рептилию, и та за ним погонится, правда, тут достаточно лишь её отвлечь… Вот это да!
Дракон, как оказалось, за Гючлюком следил из какого-то спортивного интереса – стоило Арикану кинуть мяч в, казалось бы, открытый совершенно «ход» между плечом рептилии и стеной пещеры, как Бэрбат резко распахнул огромные крылья – мяч отскочил, попав в руки дежурившему неподалёку «академику» Джованни, патлатому рассеянному парню. Тот, обрадовавшись нежданному счастью, помчал было вперёд, но наткнулся на стену из двух игроков и перебросил мяч немке Алисе – кажется, турки шарахались от одного её вида, ведь сие была этакая баварская «Гретхен»…
- Да прямо зашибёт и не заметит, что надо Алиса! – откомментировал Михаил. – Я уж думал, тут Инквизиция всех женщин пожгла… Итак, Алиса несётся к Каравану-Ате… О, какой ход! Картал подводит свой ковёр прямо под метлу Алисы и выхватывает мяч буквально на лету – несчастная девушка едва успевает затормозить, как…
Метла, дымясь аки подбитый планер, отчаянными зигзагами спикировала в песок – Алиса, снесённая потоком пламени, прочертила в нём полосу и застыла. К первой жертве матча кинулись травники.
Картал рванул к Бэрбату, локтём «случайно» задев Людовика (должного вообще-то отвлекать Каравана-Ате), отчего тот слегка дезориентировался и едва не спикировал вслед за Алисой. Гючлюк чем-то кинул в дракона – рептилия зажмурилась, Картал кинул мяч ей под лапы, единственный не закрытый крыльями «ход»… И Бэрбат поймал мяч передней лапой, зажав меж оный длинных когтей.
- Всего второй раз в истории массового обмана драконов рептилия поймала мяч – первый был да-авно, и тогда оный предмет просто проглотили, подозреваю, что случайно – и что же будет делать Бэрбат? Неужели даст пас? О, я догадался… но зачем Каравану-Ате?!
Мяч пролетел чрез всё поле далеко над головами игроков, все ринулись за ним аки собачки за костью – тяжёлый дл человека шар стукнул пустынного дракона по самому чувствительному месту – носу.
- РРРРРРАААААРААРРРРРХ!
- Ого, не думал, что такая туша способна настолько быстро двигаться!
Караван, взревев аки паровоз на корову, рванул на Бэрбата – огромному дракону хватило одного взмаха и двух мгновений, чтоб пересечь поле, раскидав – разлетелись в разные стороны, позабыв о мяче – игроков и … впечататься в пещеру «Стремительных мётел» - житель Карпат в последний момент по-ящерочьи скользнул вниз с «постамента». Караван глухо взревел, тщетно пытаясь вырваться наружу – шипастый хвост нервно метался, отпугивая оставшихся академиков. Тем временем команды дрались за мяч у ворот заклинателей.
- И гол! 1:0 в пользу «Стремительных мётел» - последний раз они открывали счёт три года назад, тогда Джеймс по прозвищу Пасквиль забил в свои ворота, дезориентированный заклятьем слепоты…
Бэрбат, крайне гаденько сощурив глаза, пощекотал кончиком хвоста живот Каравана в том месте, где у человека подмышка – пустынник с возмущённо-яростным рёвом выскочил из пещеры, обломав край – карпатчанин, распустив крылья, плавно спланировал к земле – и кинулся мстить! Дракончик рванул вверх, едва не оставив в зубах Каравана-Ате драгоценный хвост.
- Ба, кажется, житель песков принял своего северного сородича за вкусный летающий караванчик. О, сколь величественны и прекрасны драконы в небе, даже если один пытается сожрать (ну или хотя бы понадкусывать) другого…
ВШШШШУУУУУХ!
Бэрбат пронёсся над трибуной на бреющем полёте, заставив Михаила пригнуться, а примостившегося рядом ворона с возмущённым каром слететь за перегородку (были инциденты, когда, возмущённые предвзятым комментированием, болельщики лезли бить комментатора – после этого некромант Рихард, лёжа в больничке, зарёкся занимать сие проклятое место). Караван грузно пролетел следом, мощно взмахнув крыльями напоследок.
- О, Перун! Мои шпаргалки!
- Каррр!
- …Игроки забрасывают мячи один за другим – наша славная бецапни-саркани превратилась в грубый гандбол на коврах и, что проблематичней, мётлах! Счёт уже 5:4, свободнорукие турки лидируют – люблю восток за изобретательность – к тому же, мётлы ещё и не так легки в управлении, не то что ступа… А ковры чувствуют малейшее движение, сам проверял… а, Картал вцепился в мяч и остался с носом – Андруш Василеску, самый опытный игрок «Стремительных метёл», он единственный, кто уже закончил Академию… Спорный мяч, почему молчит судья, а, дивная птичка?
- Кар!
Картал и Андруш безуспешно тягали друг у друга мяч, кружась посередь поля. Янош грустно посмотрел на это безобразие… и в сей момент паривший неподалёку Гючлюк распахнул халат.
- Мать моя Морена, говорю я, соблюдая мужскую солидарность! – ошалел Михаил, аж акцент прорвался. Никто из присутствующих и слушающих не знал, кто такая Морена, но все поняли, что её материнство – исключительно плохой знак, ибо Гючлюк был… точнее, была весьма симпатичной, неплохо сложенной девушкой, а судя по кружевному белью, специально готовила сей трюк. Причём, не предупредив свою же команду. – Вот она, эмансипированная женщина! – Гючлюк как-то походя взяла мяч из рук мужчин и припустила ковёр к пещере. – Правильно, в паранджу таких и в гарем под замок!
И в этот момент Бэрбат подскочил к воротам откуда-то из-за трибун, нещадно обдав оные ветром…
- И буквально принял мяч грудью! Я начинаю приходить к мнению, что Карпатские Драконы не хуже Горынычей… Э, ты куда, сосед? А вот и Караван-Ате, к чьим воротам вновь несётся Андруш Василеску. Мать, какое свинство! Надеюсь, ты меня не слышишь, Ахмед, но всё-таки поступил ты как свинья! – нападающий «Стремительных мётел» тщетно пытался забраться обратно на метлу, без седока бестолково дёргающуюся на месте и постоянно разворачивающуюся. – Мяч камнем летит вниз – неужели уйдёт?! – о, какой манёвр! Гючлюк, если вы всё-таки соизволите одеться окончательно, будете совсем молодец!
- Губернский, прекратите хвалить чужую команду! – возмутился Мариус. – Вы же, в конце концов, с нами дипломатические отношения заключили…
- Я факт констатирую – турки хорошо играют…
С неба раздался рёв, всё взглянули вверх – трибуны замерли, Михаил успел сказать, что счёт стал 6:4 прежде, чем переключился на небесное событие…
- Кто-то из османских магов улучил момент – о, наш старый знакомец Айдын отирает пот, старый хры…, пардон – и решил сделать неприкрытые ворота Академии открытыми от слова «совсем», прибегнув к самому радикальному способу – Бэрбат, сованный по крыльям и лапам энергосетью, несётся к земле, но что ещё «веселей» - Караван-то догоняет!
- Ничего весёлого! – встрял Мариус.
- Ате! Ате! – замахала руками Гючлю, вылетая наперерез. Караван, метнув взгляд солнечных глаз на девушку… неожиданно резко для своих размеров повернулся и, раз взмахнув крыльями, плюхнулся на свой постамент, вновь перегородив пещеру-ворота.
Под изящными руками Фалезы с треском смялись добротные, отстоявшие двести лет с последнего ремонта перила – двести локтей, сто пятьдесят… Джованни помогает Андрушу, остальные носятся за мячом, призванный отвлекать Каравана рыжий парнишка, назначенный вместо сломавшего на тренировке рёбра игрока и потому не указанный в списке, что-то шептал…
Бэрбат дёрнулся с отчаянным рёвом – земля стремительно приближалась, даже сейчас бы он уже не успел выйти из сокрушительного пике, ну хотя бы…
Сеть лопнула, мгновенно развернувшиеся крылья стормозили падение – дракон пропахал в песке межу и вновь взлетел, едва не врезавшись в трибуны.
- …7:4 в пользу «Диких заклинателей»!...
Бэрбат нёсся к своей пещере, не распугивая, как Караван, а просто ловко обгоняя людей на мётлах и коврах – а упомянутый тем временем угрожающе раздувался…
Турки повернулись слишком поздно – от двенадцатого мяча игры не осталось и пепла, дымящаяся троица на горящих коврах оглушительно встретилась с землёй.
- Последний раз я слышал такое под Плевной…, - предался воспоминаниям Михаил. – Отлетались ещё три игрока. Итак, восемь против шести, - Гючлю, получив мяч, дала пас явно слишком низко – тяжёлый шар отбил с лакированной рукояти джованниной метлы круг, отвечающий за левитацию – итальянец, отчаянно махая руками и ногами, полетел к земле, лишь на последних метрах вспомнив о тормозящих заклятьях: рука под ним страдальчески хрустнула, парень горестно взвыл. – А, ну ладно, семь против шести. Эта девушка – страшное оружие!... Пас перехватывает Картал, турок набирает высоту, надеясь забить сквозь проделанную Караваном-Ате дыру, но его перехватывает давний соперник Андруш, по бокам защитники – пас Гючлю… Кажется, несчастная девушка не подозревала, насколько злопамятны Карпатские Драконы – Бэрбат срывается с места, отрывает девушку от всех остальных игроков… Друг мой чешуйчатый, сколько тебе лет? Неужели именно ты воровал всевозможных Илян Косынзян?
Гючлю неслась, распластавшись по ковру и прижимая к груди мяч аки младенца – после двух мощных огненных плевков едва загашённые волосы, теперь стоявшие торчком, ещё дымились.
- О, Ате вспомнил давешнюю обиду либо тоже промышлял красивыми девицами во времена бурной молодости, – Караван с рёвом взлетел с постамента. – Какая тактика! Андруш и Новичок – его имени нет в моей шпаргалке! – укрылись за широкой спиной рептилии – кажется, наша милая Гючлю даже не поняла, что мяч у неё – 7:5! – отобрали…
Дракон резко затормозил, заметив несущуюся к нему тушу, и взмыл вверх – Караван удивлённо пролетел мимо…
- РРРРРАРРР!
- Бэрбат цапнул Каравана-Ате за хвост! Беги, тьфу, лети славное дитя Карпатских гор, теперь от жителя пустыни тебя не спасёт даже Гючлю… 7:6!...

- …Мадам Рубо, а вы не знаете, где князь Дракула? – прорвался сквозь вой кричалок и гул ломающийся мальчишеский голос. Француженка удивлённо оглядела вихрастого, явно хулиганистого субъекта.
- Он тебе зачем?
- Я хотел спросить, когда пересдача, - просиял парень. – На всякий случай.
- А шёл бы ты заниматься, мальчик, – отозвался Ракоци, перевешиваясь с соседнего, над мадам Рубо, сиденья. – Так, на всякий случай. Вдруг пересдавать тоже придётся.
- Спасибо, - кивнул паренёк и побежал на верхние трибуны – там всегда собирались завзятые шалопаи, сыпавшие фейерверки на головы комиссий.
- Действительно, а где он? – обвёл взглядом трибуну алхимик.

- …Андруш сбит! Картал толкнул его на камни постамента, академика «поймал» судья. Герр Хуньяди, - со странным смешком произнёс Михаил и получил клювом в плечо. – Ай! Назначает штрафной. Собственно, пещера и так открыта. Пробивает Мелани, единственная англичанка в команде и третья – в Академии. Говорят, у них там своя школа магии, - бледно-рыжая, кротко стриженная девушка зависла посередь поля, отчаянно щурясь для вящего прицелу. Вот завела руку с мячом, напряглась, пошёл удар…
- Хэй! – рявкнула Гючлю.
Мяч стукнулся о камни постамента и юркнул в руки подоспевшему Карталу.
- Да, ловко, и ничего не скажешь, - прокомментировал Губернский. – Турок рванул в обход, поднырнув под образованную обеими командами кучу малу. Картал пересёк середину поля, только сейчас…, - Мишин голос потонул в драконьем рёве.
Рептилии на невероятной скорости наматывали вдоль поля, прямо под игровой зоной, уже который круг – Картала кто-то сбил хвостом на повороте, мяч вместе с турком впечатался в трибуну с вольными болельщиками. – Ушёл в аут пятнадцатый мяч игры, знойная женская мечта, пусть и в несколько разобранном виде, оказалась в руках болельщиц… О, за всю игру Айдыну попал в руки мяч – кажется, он немало удивлён сему предмету в своих натруженных пером и тиглем руках. Мелани решает этим воспользоваться, но престарелый алхимик выказывает небывалую для своих семиста прыть – а коврик-то персидский! Я думал, они с турками как-то не очень контачат… - Айдын профессионально уворачивается от созданного драконами урагана – никогда не предполагал, что сии рептилии способны на такую скорость!
Заложив особенно резкий вираж, что позволило ему ящерицеподобное телосложение, Бэрбат взвился над своей пещерой – мяч отскочил от крыла – в тот же момент содрогнувшейся – Караван, не вписавшись в поворот, бухнулся в постамент всей своей немалой тушей. Пустынный дракон, ошалело поводив головой, чтоб глаза разошлись от переносицы, тяжело встал и спешно ринулся к своей открытой пещере, к коей уже нёсся давешний парнишка.
- Новичок летит, преследуем ордой, пардон, ортой или как это там, короче, вражеской командой. Мётлы друзей позади, сквозь плотный строй им не пробиться, но они пытаются… Нет, они не хотят спасать бедного мальчика – они вжимаются в ряды «Диких заклинателей», надеясь укрыться от огня Каравана-Ате. Новичок, кидай! Сейчас или влетишь в постамент!
Но парнишка Михаила не слышал, он пронёсся к самому постаменту – дракон выплеснул пламя – игроки разлетелись, большей частью к земле, кто-то полетел стремительней остальных, дымясь вместе с метлой али ковром – Новичок влетел в пещеру, за ним огонь…
- 7:7! А жив ли мальчик?... Однако, бецапни – жестокая игра, судьба сожженного не волнует никого со времён создания. Вылетевший на поле семнадцатый мяч подхватывает, едва успев подняться, Мелани и устремляется к каравану на свой страх и риск. Её страхует Габор Варлоккал, третий курс. Многие ковры испорчены, пока их спешно латают заклятьями, дракон – единственный рубеж. Габор отвлекает рептилию, благо Караван ещё не отошёл от встречи с постаментом «Стремительным мётел», англичанка пытается найти ход… Какой дохлый плевок – да московский ямщик в полдень дальше плюнет! Ты разочаровал меня, Караван-Ате! Но не значит ли сие, что конец игре – нет, однако ж судья молчит, почитывает какую-то книжечку, птичка пёрышки чистит… Ага, с земли поднимаются Арикан и Гючлю…
- Ате! – позвала девица, лавируя, словно подстраиваясь куда-то…
- О, Перун! Габор, ради своих финно-угорских корней, беги, эта мелкая зараза прицеливает окосевшего, но ещё боеспособного дракона. А Арикан с сотоварищем подкатывают к Мелани с самыми гнусными намерениями! Англичанка в отчаянии кидает мяч прямо в нос настырному Арикану – турок не ждал сокрушительного паса, мяч летит вниз, Орхан и Мелани – за ним. Арикан с Гючлю уходят в стороны, дымящийся Габор обгоняет всех четверых… Мать моя Морена, он же ж разобьётся! Али просто метлу сломает, их в рабочем состоянии итак всего три осталось… Ого, Бэрбат заинтересовался мячом, он тоже летит к воротам «Диких заклинателей»…
Ветер свистел в ушах, голова раскалывалась от перегрузки – Габор просчитал манёвр, но не учёл собственной выносливости и даже не понял, сотворил ли его – всё вокруг резко перевернулось, смешалось, замельтешило и, как говаривал Михаил в прошлом году, отчитывая Горыныча, накрылось медным тазом…
- Не самый сложный манёвр, но каково исполнение! Блестящий, пусть и не самый изящный удар Габора – любой английский футболист, да простит меня Мелани Квайет, изошёл бы слюнями по такому пинку! – отправил семнадцатый мяч игры в пещеру, пока Бэрбат перекидывался с Караваном-Ате огнём. 8:7, господа, 8:7 в пользу академиков – небывалое зрелище и событие для Академии, им не доводилось вести в счете почитай с тех пор, как Мариуса Балаб… архимага, поставили ректором. Но что это? Караван-Ате, кашлянув в своих болельщиков дымом, заползает обратно в пещеру. Эй, а ты-то куда? Кажись, драконы устали, а это значит…
- Каррр!
- МАТЧ ЗАВЕРШЁН!
- … тьфу, пернатое чудовище, потомок тиранозавра! Со счётом 8:7 победила команда Академии Четырёх Стихий «Стремительные мётлы». Они проходят во второй тур…
- Провэрте дракона! – возмутился бедуин, дрессировщик Каравана-Ате.
- А чего его проверять-то? – отозвался сидевший рядом полномочный представитель Совета Гильдии на безоб… матче.
- Госпожа Фалеза, - обратился важный и донельзя гордый Мариус.
- Идите, смотрите, - устало махнула рукой дрессировщица.
Бэрбат с самым что ни на есть блаженным видом разлёгся на постаменте, свесив по обе стороны крылья, три лапы и хвост и сощурившись, точно сытый кот. Солнце играло бликами на тёмной чешуе и гребне.
- Госпожа Фалеза, вы издеваетесь? – взвизгнул представитель.
- Бэрбат устал, он никуда не полетит и даже не поползёт, - пожала плечами седовласая. – Может, вашего посмотрим?
- Госпожа Фалэза…
- Во втором туре всё равно будет заявленный Рапид.
- Но мы сейчас проиграли! – влезла подскочившая Гючлю.
- Küçük veba! Bekle, seni öldürürüm! Cüruf! – послышался гневный вопль тренера, и бесстыжая девица немедля умчалась прятаться.
- Менять дракона в течение сезона можно, - тоном эксперта пояснила Рубо, которой, вообще-то, надо было поговорить с Мариусом. – Если имеется рептилия, коей его можно равно заменить.
- Ну полэзли считать наросты, эта летучая гадына явно умнэй заявлэнных патиста лэт, - бодро заявил бедуин.
Отсидевшая зады голодная компания смерила его тем взглядом, коим подопечный бедуина в свои лучшие годы, прикинувшись мирным барханом, встречал караваны.

Ввечеру Академия пировала.
Франц Ракоци в обнимку с Михаилом Губернским пытался составить философский камень, используя «дааавний…ик…. дакийский рецепт». Неизвестно, правда, знавали ли даки-алхимики ту дивную жидкость, что под полой притащил, именуя частичкой родины, дрессировщик Горыныча, но её явный эффект чувствовался на обоих магиках, промахивающихся вилками мимо тарелок.
Команды, разъединённые, дабы не устроилась драка, преподавательско-представительским столом, быстро собрались в одну гомонящую кучу. Алиса, Гючлю и Мелани спешно покинули залу; мужчины скоро побратались, оказалось, что интересы и темы у них совершенно общие. «Все мужики одинаковы», - кисло резюмировала расставшаяся с деньгами Бойль, немного поковыряла салат и ушла в жилое крыло.
Мариус на совершенно неудобоваримом языке канцелярии разговаривал с представителем – оба были неприлично трезвы, а своей деловой болтовнёй о финансировании, курсах и ставках ещё и портили хмельное настроение окружающим, так что вокруг них царило запустение.
Яноша успели раз десять поздравить и столько же поблагодарить за его не шибко активную службу арбитром, причём, пять из них – порядком захмелевший Картал, ловивший, несмотря на висящую на перевязи и забинтованную слоя в три по самое плечо левую руку, нежные взгляды студенток, двух алхимичек и два злобных – от мужей последних. Арбитр мрачным взглядом выискивал в толпе одну так и просящую чего-нибудь тяжёлого чернявую макушку али толстую седую косу.
Соотечественники нашлись на другом конце стола – Фалеза радостно и как-то слишком уж бойко для дамы поглощала выставленную по такому случаю дичь, в данном случае, рябчика, и ещё умудрялась что-то говорить. Влад был необыкновенно мрачен и, о чудо, немногословен – просто поддакивал Фалезе время от времени.
- Рапид - умная рептилия…
- Я это заметил.
- Не язви, я старше.
- Нашла, чем гордиться.
- …Просто мы с ним не сошлись в цене, вот он и удрал при первой же возможности. Найду – утоплю, - торопливо прожевала особо крупный кусман. – Он с меня затребовал шестьдесят процентов, малолетка…
- О боги, опять финансы, - устало потёр виски.
- У него ещё скорлупа с хвоста не опала, а туда же, - некоторое время Фалеза смотрела, чтоб ещё такое крайне калорийное умять, но в ближайшем радиусе был только поднос с хлебом. – И хватит на меня дуться, поборник чести и справедливости. Ещё на кол посади.
- Ага, вот прям сейчас. Ты подождёшь, пока я до ближайшего леса сбегаю?
- Вот ещё. Может, и обстругать помочь?
- Тогда сиди на стуле.
- Ты его клеем намазал? – подозрительно оглядела сей предмет Фалеза.
- Нет. Фалеза, я сейчас никуда не пошёл и ничего не сказал только потому, что с Гильдией у меня не самые лучшие отношения, а эти косорукие мётлы всё равно вылетят, только из второго тура. Невелика разница, - повертел пальцами бокал князь.
- Кроме того, выиграть у турок – это ведь святое…, - повела бровями седовласая.
- Тренировать для бецапни-саркани своих собратьев – тоже святое?
- Тсссс! – зашипела Фалеза. – В современном мире даже старым драконицам нужны деньги.

@музыка: а воть нетуть Х)

@настроение: как у Геральта при виде урочища - вроде и деньги, и упыри...

@темы: Дракула, творчество, драконы, Гильдия

---

Я вообще-то криворукий человек. Толком ни писать, ни рисовать не умею, стыдно, хоть разорвись. Вроде учиться надо, а у кого? Нет, не возьмут меня на мультипликатора. Руки что крюки.

@темы: депресс

---

Кхе

Сие есть мои личные, никому не понятные фантазии. Никто из здесь присутствующих, судя по реакции, не знает, кто тут обеизображён

*рисует всякое непотребство*

@музыка: Ветер Воды - Не воротишься

@настроение: хе (с) клоп

@темы: история, Дракула, творчество, рисунки, иллюстрация, 15 век, Средневековье

---

Пост, официально принадлежащий каваю ^^

Даже двум))

*взяла щитом "замок Хуньяд"* я знаю, что голова скошенная Х)) почему-то большая часть косяков обнаруживается (или появляется) после сканирования

Кхм, они бы с Натаном друг друга поняли... или нет... скорее всего, нет Раду-то карьерист Х))

Ну и ещё покрупней)

@музыка: Ой, да не вротишьсяааа... Х)

@настроение: через неделю экзамен... Ааа! Х))

@темы: история, Дракула, творчество, рисунки, фанарт, Хеллсинг, Турция, 15 век, Средневековье

---

Есть музыка, которую стоит приравнивать к классике.
Которую знают все.
Которая стоит на грани нескольких течений.

Есть песни, которые читают как стихи.

Есть голос, который ни с чем не спутаешь.

Есть фильмы, есть "Место встречи изменить нельзя"...

Нет самого Владимира Высоцкого.

Можете прокручивать ) Не все любят эти песни и этот голос. А я пойду скачаю "Балладу о любви" и про Робин Гуда А то с пластинки как-то проблематично слушать

@музыка: Высоцкий...)

@настроение: романтишное...

@темы: любимости, музыка

---

То ли чаю попить, то ли повеситься (с)
Я знаю, что так не бывает, что ты либо математик, либо гуманитарий, а меня разрывает...
С одной стороны - мечта, с другой - обществознание, которое я, мягко говоря, не люблю (муть редкая, термины дурацкие, километровые и в огромном количестве). А компьютерная техника и технология мне интересны, моё желание ими заниматься напоминает спортивный интерес, вот только я понять не могу - просто увлечение или действительно способность?

@настроение:

@темы: мысли вслух, я, логово упырей, планы по захвату мира

---

Охота за змеем (эпилог secundo)

Год шёл от Рождества Христова тысяча четыреста пятьдесят шестой…
«Шустрый хорёк» едва ли не ходила ходуном – гуляла с «прибыли» большой шайка вора Стенолаза.
Могла бы стража тырговиштская, ничтоже сумняшеся, брать всю корчму, да токмо бы места в остроге не хватило – сбиралась в сем заведении вся шушара ближняя, вплоть до разбойничков лесных; корчма, словно над властью посмеиваясь, у самого рынка стояла. К слову, хозяин оной, сухонькой мужичок, сам на хорька похожий Пирву по прозвищу Дихорул, не для того корчму ставил, но разве ж спрашивало его ворьё, ажно знаком своим «цеховым» хорька выбравшее?
Не проставиться с вылазки удачной есть кощунство и к людям неуважение, а особливо, ежели вор за стену крепостную пролез – случалась удача этакая раз лет в двадцать, про молодцов потом этаких байки до-о-олго ходили. А что спёрли – неважно.
Прикинуться своим в «Шустром хорьке» было сложно, если не сказать – невозможно, ибо главари шаек прекрасно знали своих ребят, а подслушивающих всех выбрасывали за порог немедленно – стражники уж на себе опробовали. Донос был одним из смертных грехов в своде неписаных правил.
Обожал трогательно свою корчму Пирву, а была она деревянной, потому осторожно весьма относился к факелам, ставя помельче и разжигая потусклее, так что маленькое помещение всегда тонуло в полумраке. Свисавшая с балок «закусь» в таком свете напоминала змей, пытавшихся стащить что-нибудь из тарелок посетителей. Открыто играли здесь в ещё при Мирче Старом запретные кости и карты, травили похабные байки и пели не уступающие им песни про господаря, боярский совет и прочая.
- Хэй, ты Стенолаз?
Вор, высокий, средней силушки мужик, повернулся к окликнувшему. Был то мужчина в одёже тёмной, епанче да капюшоне – лицо в тени тонуло.
- Ну я, а ты-то что за перец?
- Проводник, - усмехнулся мужчина.
- Куды ведёшь-то?
- Далече. Слушай, уже ли ты за стену влез?
- Не я б проставлялся, - гордо ответствовал Стенолаз. – А то ж.
- Стражники что ли знакомые?
- Я?! Со стражей?! Да ты сдурел, проводник, - стукнул кружкой об стол вор.
- В прошлый раз стража воров пропустила. За часть прибыли, конечно, - уселся напротив него проводник, кружкой своей отсалютовав кому-то. – Стырили они вроде сундук, в коем тряпьё боярское оказалось, да ногу баранью с голодухи прихватили.
- Ха! – хлопнул по столу Стенолаз. – Да у меня девка в том доме. Пропустила только так. Пока мы с ней кувыркались, ребята и потаскали. Да не жратву с тряпьём, - рассмеялся громом вор. – Шкатулка мелкая, да украшений – на цельных два стада овец хватит.
- Тю, - отозвался проводник. – Лет через десять найдётся ещё такой умник…
- Чёооо?! – угрожающе завис над ним Стенолаз.
- А вот замок господарский ещё никто не обокрал за полвека, - заговорщически улыбнулся проводник.
- Тю, эт дело бесполезное. Охрана тама почище градской.
- Проведу. За треть того, что сопрёте.
Вор обалдел.
- Но смогу токмо сегодня в ночь.
- Валяй, - выдул залпом оставшееся в кружке Стенолаз и гаркнул. – А ну задницы подняли, хорьки драные…!

Крепость обошли, чрез стену перелезши, где дерево росло, двинулись к замку. Своих ребят, захмелевших совсем, Стенолаз уверено в снег едва выпасть успевший макнул головами.
Но не выветрился хмель до конца, иначе б не пошли воры на верную неудачей вылазку.
Стоял близ самой стены дуб. Дерево как дерево, большое, раскидистое, но до стены окон смотровых лишь макушкой самой доставало. Забрался первым проводник, изловчился да как прыгнет – уж за что он на стене вцепился, непонятно, да только влез в окно и верёвку выкинул.
Ребят у Стенолаза трое было – взобрались по очереди все, последним сам он полез. Впрыгнул в окно тёмное, приглядывается – воров его уж стража положила. Эх, дурак хмельный, на что согласился – кинулся Стенолаз обратно, да на кулак с размаху напоролся и прямо в руки страже.
- Будут тебя вспоминать, Стенолаз, - насмешливо сказал проводник, откидывая капюшон. – Только ещё раз десять после того подумают, стоит ли лезть за стену. Увести, - приказал господарь.

@музыка: Ветер Воды - Путник

@настроение: взию-взию-взию...

@темы: история, Валахия, Дракула, творчество, Ардял, 15 век, Средневековье

---

Охота за змеем (эпилог primo)

…Зима пришла незваной, нежданно да негаданно ветер с севера порывами яростными выхолодил землю, покрыл инеем жухлые травы и лёдком ломким, тонким, ровно кисея узорная – лужи. Застыли, словно василиск глянул, мёртвые облетевшие деревья, чужими и неживыми стали города – сновали люди, кутаясь в епанчи да шали, свободней стали большаки, свежей и чище – воздух: то готовился мир к зимней спячке, ровно к погребению под сугробы снега аки под полторы сажени земли…
Первые снежинки закружились в ледяном морозном воздухе, ровно прямо из него возникли – мелкие, тающие от вырывающегося паром дыхания.
Ехал Драгомир из Истрицы притихшим заметно большаком из Брашова в Сигишоару. Двигались мимо путники да телеги с возами, однако ж с дорогой той памятной на Биказ несравнимо было путешествие – тут-то лошадь подогнать можно было без опаски, что со злости болт в спину всадят. Проплывали причудливые чёрные громады холмов мимо, ровно звери полуспящие, позади остался туманный гребень, навевающий воспоминания не менее яркие, чем большак, чью пыль уж прибили дожди и приладили к земле морозы…
…Вернулся боярин в Брашов в самую страду, вновь к бумажкам, в канцелярию, а чрез два месяца – бац! – иди, Истрицеску, езжай, будешь чернила на войско пограничное переводить. Ежель сие почести такие, то явно не справился с задачей Драгомир…
Крепость выплыла из-за леса – была она ровно игрушечная рядом с холмом, утонувшая средь сосен и елей.
Стражники были унылы и сонны, под стать погоде – даже денег не спросили. Выйдя в Верхний град, конь бодренько зацокал по мостовой, звук, отражаясь от стен, выходил неприлично громким – к вечеру морозному город притих заметно. Драгомир накинул капюшон – одной из любимых забав здешних жителей было вылить на голову путнику, особливо знатно выглядящему, помои и год потом о том сказывать соседям с крайней гордостью. Не то чтобы боярин больно хорошо выглядел после недели с лишним пути, но предстояло ему одно занятное знакомство.
В ясном, уже зимнем воздухе часовая башня, хоть и заметно посеревшая, как и всё окрест, приближалась, лишь ещё отчётливей с каждым шагом становясь.
Улочка вывела на площадь, где снимались с лавок купцы – солнце делало разноцветным домикам переливающиеся золотом нимбы. Процокал конь по площади – всё ближе часы подплывали.
У прилавка ближайшего суетился весьма бойкий старичок. Товарец тяжёлый был у него, таскали в обоз по несколько человек. Купец, указуя, повернулся к Драгомиру лицом…
Отшатнулись оба аки от мракобесов. Старый Тадеуш взглядом сверлил в спине боярина дырку, пока тот не скрылся за поворотом, чему сам был рад несказанно – кабы ещё Пучеглаза рядом не оказалось али Косорожего с его шайкой.
Проехал Драгомир мимо охряного бюргерского дома, споро помигивавшего окнами – видать, токмо вернулся хозяин, и слуги спешно скрывали следы безделья.
Во дворе ратуши стояла до боли во лбу знакомая лошадка, тёмненькая, невысокая, но словно струйка, однако ж куда-то делось царапанное, заезженное седло с бахромившейся попоной.
- Стой, кто таков, к кому и зачем? – стражник поинтересовался, поёжившись.
- Мне бы, милейший…, - начал было, спешившись, боярин.
Тут дверь распахнулась, едва не угробив несчастного стража – человек, болтом вылетев из ратуши, известил, что Драгомира-то ему и надо, и, развернув оного в обратную двери сторону, подтолкнул вперёд.
Стражник с глубоким вздохом затворил дверь – видать, княже частенько так вылетал из оной.
- А…
- Э, вторая литера.
…Пыльная епанча и потрёпанный худ, капюшон чей скрывал в тени лицо наёмного проводника, канули вместе с ним в Лету, унеся в мифическое Царство Мёртвых ещё одну сказку. Али быль…
В 1453 году, спустя два года изгнания, в Ардял, иль по-нашему Залесье, вернулся князь Влад Дракула.

Третий бы ещё написала... что-то мне оба как-то не к сердцу Т_Т
А вам?

@музыка: Мельница - Горец

@настроение: кабы ещё так изгалиться...

@темы: история, Валахия, Дракула, творчество, Ардял, Срежневековье, 15 век

---

Охота за змеем - 3 (подправлено)

Проводник ошибся.
Чрез два дня, проехав Мастакани и тамошним жителям сбыв оставшихся лошадей и товар, обоз пересёк первый из притоков Бистрицы. Дорога долго забиралась в гору, катились из-под колёс да копыт мелкие камушки, пару раз толкать приходилось охранникам повозки – уж больно круты были подъёмы; но вот начала дороженька спускаться – так обоз оказался пред рекою, меж двух заросших холмов.
Стоило первой повозке спустить колёса в воду, как засвистели болты – наёмники кинулись пересекать реку, отчаянно петляя и плеща. Лошадь Пучеглаза провалилась в яму, сам вояка едва выплыл – оставляя за собой кровавые следы на воде, он тяжело выбрался на берег и прыгнул в ракиту. Ученик Стражника на берег не вышел – знать, плохой бы из него был наёмник.
Но тут ждало обоз веселье самое – троим наёмникам, купцу, проводнику и спутникам их, стоило всем второпях продраться сквозь ракиту, нацелилось в груди ровнёхонько восемь самострелов. Обладатель одного из них нос имел зело радостной сливовой расцветки.
- Господа, что ж вы от нас всё бегаете, - послышалось с того берега.
Реку пересекал откровенно красующийся человек верхом на лошади. Стоит ли говорить, она была той же самой масти, что и проданные наёмниками.
Данешти послал на поиски не десяток дружинников. А целых два.
- Купец, отдай нам одного из своей охраны, - потребовал командир, подойдя к Тадеушу.
- З-зачем? – не растерялся купчина. Ну почти не растерялся.
- Злодей, преступник, пытался убить нашего господаря. Может, и на молдавского покушался. Не хотите выдавать, мы его так, на месте, но без вознаграждения.
Тадеуш молча обводил взглядом свою охрану – знал, знал, кого нужно сему вояке. Не будет человек, добрый он али нет, просто так лицо скрывать.
Чуял Драгомир, пути назад нет – не заговорили бы с ними, а просто кинулись, хоть бы и со всех сторон – отбились бы, а так всё. Конец пришёл. Хоть бы и не ему, а то ведь…
- Батюшки, сколько изменников за один день! – удивился с исключительно злорадной ухмылкой командир. – Истрицеску, ты-то как здесь оказался?
Стражник и наёмник, чьего прозвания Драгомир так и не узнал, не сговариваясь, подъехали к проводнику – видел парень, как напрягся он. «Нет, только не сопротивляйся»…
- Не твоё дело, мазыла, - безразлично отозвался боярин.
Гезо и Йожеф стояли за спиной Драгомира –второй десяток наверняка принял их за охрану обоза, а сливоносый знакомец попросту не видел за повозкой.
- Аха, боярин из Бузоев продался в наёмники – кому сказать, не поверят.
- Сколько платишь? – деловито поинтересовался купец Тадеуш.
- А сколько ему выходило… жалованье?
- Пять гульденов, - опередил купца наёмник.
- Столько и плачу. И один сверху за вашу понятливость. До Пьятры прямо по сей дороге, а там вас проведут, куда скажете, - говорил десятник, наблюдая, как наёмники привязывают руки проводника к луке седла.
- И не стыдно, а? Ну где это видано! - отозвался пленный. - Знаешь, сколько твой господарь за меня – ну мою голову, конечно – уплатил душегубу Ушнику? Два твоих месячных жалования, - прицокнул языком проводник. – Обидно, моя головушка, кажется, дешевеет – люди, ну где вы это видели, а? За настоящего убийцу с претензией на господарский трон – шесть гульденов…
Наёмники переглянулись.
- Да я стою не меньше тридцати!
- У меня нет с собой таких денег, - возмутился десятник, но, встретив взгляды наёмников, продолжил: - Больше одиннадцати не дам.
- За меня?! Люди, вам просто не предлагали меня убить года два назад – цена была высочайшая, - причмокнул. - Я как раз сбежал из Сучавы и был вытурнут из Ардяла, - продолжал набивать цену проводник. – Гораздо выгодней предложить меня ардяльскому воеводе, у того хотя бы деньги водятся, а зуб на меня не меньший.
- Ненавидит искренне, - покачал головой Драгомир.
- Действительно, идите-ка вы отсюда, господа, подобру да здоровыми, - и уже валахам в груди уставились самострелы. – Чай арделяне поболе заплатят.
Купец обрадовался – проводник был, а платить не надо, за так скажет.
Пленный откровенно ухмылялся.
- В Брашове бывали? Там одно время висело на столбу да стенах обращение воеводское к людям…
- Да, помню, года два назад гоняли когой-то, - отозвался Пучеглаз.
- Да не гоняли, а изловить просили. Меня, - внутренне Драгомир ликовал, он и не рассчитывал на этакий трюк.
- И сколько?
- Я же говорил – тридцать.
- Ах ты змей…, - прошипел десятник
Фьють-фьють-фьють! Три разбойника свалились, четвёртый пустил болт в проводника, но кобылка его, ровно обученная, дёрнулась в сторону, а сам он пригнулся.
Десятник рванул на пленного, выхватив саблю, пока наёмники сцепились с оставшимися разбойниками. Лязг и скрежет спугнул птиц – стая, отчаянно крича на разные лады, рванула в небо.
От бликов слепило, воздух снова полнился кровью, жаром и воинственными и не очень кличами.
Пучеглаз орудовал фальшионом, боле всего мельницу напоминая – двигался невероятно быстро сварливый мужик, под стать ему противник, да, вскочив на дыбы, огрела его копытом да по затылку в пылу кем-то раненая лошадь.
Драгомир парировал удар, вдруг его стащили с коня – мелькнуло на солнце лезвие – он увернулся, получил сапогом в лоб – резко небо с землёй смешались аки разбитая мозаика, нос защипало от крови…
Кто-то отчаянно крикнул, предсмертно заскрипев, сорвалась с места повозка, раскидав дерущихся.
Драгомира рывком подняли с земли и не иначе как чудом запихнули в седло, уселся он уже сам, мало соображая, что делает, и тут конь сорвался вскачь – едва ли не вылетел парень из седла, вцепился в поводья одной рукой, второй – в луку, из седла чтоб не сверзиться.
Шум утихал за спиной, лошади отчаянно скользили по хвое, едва не скидывая седоков на поворотах – ветки, метко, резко и обидно бившие в лицо, быстро приводили в сознание. Драгомир пригнулся, но заметил – впереди маячила спина стражника. Гезо или Йожефа – чёрт его знает.
Отчаянно в ужасе заржав, лошадь позади него подскользнулась и, плюхнувшись на бок и чью-то ногу, о чём не преминул возвестить гневным «Фене!» всадник, с треском и шелестом таки съехала в овраг. Не ждали, не становились, неслись токмо дальше, пока на берег не забрались– ловко спрыгивали лошади по корням сосен.
Проводник спрыгнул со своей кобылки и, приложив палец к губам, прислушался.
Шумел лес – шептались ветви, шелестели листья, поскрипывали натужно вековые стволы. Но ни единого живого звука… Вот какие-то крики, но слишком далеко, как чрез сено, когда в стогу прячешься – понятно лишь, что люди.
- Сейчас спустимся вниз, - прошептал проводник, указывая на Йожефа. – Попробуем вытащить твоего напарника, а ты, - Драгомир поднял на него всё ещё ошалелый взгляд. - Веди лошадей туда, - указал на лещину слева. – По тропке, до сосны с голыми корнями – не смотри, что кусты, дорожка за ними начинается. Мы туда придём, - и начал осторожно спускаться в овраг.
Йожеф, почесав маковку, пошёл за ним – судя по сдавленному, но понятному сердцу звуку и треску ветвей, дюжий мужик попросту съехал вниз.
Драгомир, вздохнувши устало, по конскому боку сполз, и, поводья подхвативши, повёл трёх лошадок к лещине. Эпопея «Выход на тропу» длилась минут десять, животные разумные ну никак лезть не хотели в какие-то подозрительные кусты – в итоге Драгомир вывел всех на тропу по очереди, вслед за конём кобылы двинулись весьма охотно.
Подвиг по заползанию в седло ещё шатающийся парень решил не совершать, так и вёл животных в поводу. Тропинка не то что бы была утоптанной и хоженой, но угадывалась. Кто по ней обыкновенно гулял, отодвигая еловые ветви бесшумно и паутину сдирая, Драгомир предполагал – знал он ребят, любящих собираться под голым корнями сосен, сухими дубами и прочими лесными опознавательными знаками. Оставалось токмо надеяться, что недавно им далась богатая добыча.
Стояла сосна на самом мысе холма аки маяк – верхушка шумела далече, казалось, чуть-чуть, и небо подпирала бы; ствол её угрожающе скрипел, впиваясь изо всех сил толстыми корнями в итак осыпавшуюся землю. По обе стороны мыса уходили ввысь две тропки – холм сам был ещё выше.
Получаса не прошло, как послышался шорох шагов за елями. Отодвинув ветви, на поляну утоптанную вышли проводник и Йожеф. Гезо ковылял, держась за напарника – левый сапог был изодран и окровавлен, торчали ветки из него, хорошо, ежели не в ноге застрявшие, штанина болталась клочьями, там, где оные кожу не прикрывали, сплошные кровившие царапины были, в этаком количестве напоминавшие одну сплошную рану. Ногу Гезо не сгибал и вообще пытался лишний раз на неё не опираться. Лошадь стражника, похоже, свалившись в овраг, повредилась, иначе б не добили.
- Из леса надо уходить, - буркнул проводник, зубами верёвки с запястий стаскивая.
- А то никто не понял, - огрызнулся Драгомир.
- Сейчас уходить, - иногда манера говорить у проводника была мало передаваемая, чеканно-приказная, от коей холодели ощутимо не токмо внутренности собеседника, но и всё окрест. Повернулся он к Драгомиру – стоит ли говорить, что верхняя часть так и была скрыта капюшоном, однако у парня чёткое ощущение возникло, что видят его насквозь. – Кто не может – пусть кормит ближайшую волчью пару, им тоже надо что-то есть, - и направился к лошади.
Дороженек от поляны уходило несколько – судя по тому, как багрянцем окрасилась сосны верхушка, ушли они по тропке восточной.
Двигались медленно, что неудивительно – Йожеф лошадь, на коей сидел Гезо, вёл в поводу. Выглядел стражник вроде ничего, да токмо нога у него даже в стремя не попала –обмотанная кое-как в колене, болталась, ровно плохо пришитый рукав.
Вскоре река вновь встала на пути – проводник уверенно повёл по её берегу. Судя по наезженным колеям, была рядом деревня али село, вот токмо серёдка дороги зарастала травой, да из выбоин выглядывали любопытно ростки сорные – посему видать, недавно люди из поселения ушли али дорогу другую проложили.
- Одного не могу понять я, - проронил Истрицеску. – Как они нас нагнали? – и не к стражникам был вопрос сей. – Уже ль из Романа ехали?
- Возможно. Али на подкову у развилки наткнулись, - раздражённо бросил проводник, обещая себе мысленно впредь, коли споткнётся лошадь, под ноги ей смотреть. Глупо ж погорели… - Из Тополицы да Мастакани путь один в Ардял.
Казалось Драгомиру, что и сам проводник рад был избавиться от договора со старым купцом Тадеушем – путь продолжали они и опосля заката, когда солнце вроде скрылось, но скупой, делающий окрест всё чёрно-белым свет остался.
Правила неписаные и у наёмников имеются – не может бросить нанимателя, коли уговорено не было таковое, ибо вовек не отмоется от клейма наёмник, а можно было сделать сие, коли решил сдать тебя страже наниматель – сказать проще, у кого из племени наёмничьего проблем с нею нет.
- А в Тополице…
- Не убили мужа, а жестоко опоили, на треть задатка, к слову, чтоб до вечера провалялся – удивляюсь, как селяне за нами не погнались, обман обнаружив, - улыбнулся проводник. - Верно, Рада проставилась с нежданной прибыли.
Стрекотали отчаянно кузнечики, жужжала и квакала тихо плывущая рядом река – от неё запах тины шёл и заползал туман на землю, сразу подхватываемый ветром, со свистом проносящимся меж холмами. Один раз, невольно взглянув на задетые рыбой заколыхавшиеся камыши, Драгомир увидел два немигающих жёлтых глаза и поспешно отвёл взгляд. Больше боярин на реку не смотрел.
И вот замаячили, запрыгали огоньки впереди. Пред домашним этим, греющим душу светом померкла вся красота тёплого июльского вечера.
- Пьятра, - вздохнул проводник.

Знатно трещала головушка, аки с перепою прямо, с лавки встать не было никоей мочи, но Драгомир был счастлив. Всё – Биказ впереди едва ли не маячил открытыми воротами и гербом с вороном, хотя пути ещё неделя предстояла вдоль Бистрицы извилистой, середь лесов, и деньжат маловато осталось, и стражник Гезо, кажись, сломал, упав, колено.
«Нет, надо было всё-таки стукнуть его чем-нибудь потяжелее», - решил Драгомир, обнаруживши, что проводника вновь нигде рядом нет. – «И не ползли бы аки улитки через пол-Молдовы, и ног бы не ломали…»
Пьятра была почти точной копией с Нямца – крепость небольшая, в былые дни хранившая границу пропавшего с карт государства, да посад окрест. Корчма, в коей им с неохотой большой ночлег дали, стояла поодаль от майдана, гадюшником прозываясь, да и не пустили бы их в заведение, что достойней прозванием.
Вышел Драгомир с утреца вдохнуть воздуху свежего, от перегара свободного… и на спутника своего натолкнулся.
- Стражники где?
- Спят, - вяло махнул рукой Драгомир.
- Так чего стоишь? Буди иди, - скрестил руки на груди проводник.
«Я похож на апрода?», - пригорюнился боярин молодой, кого-то из храпящих стражников пиная. – «Так нет вроде, но ощущение полнейшее».
Снедью затарившись в дорогу длинную, вышел Драгомир и сумки чресседельные едва не выронил, хоть и руки оные изрядно оттянули – полусидел Гезо в старенькой совсем, на ладан дышащей телеге без обрешётки передней, а там, где оная быть должна, устроился с поводьями Йожеф – лошадка его с удивлением оглобли, что вдоль её боков к телеге тянулись, разглядывала.
- Этак мы долго ползти будем, - медленно проговорил Драгомир.
- Ну уж быстрее, чем под пешего подстраиваясь, - парировал проводник. – Чего стал-то?

Всё выше и выше, ровно лестница бесконечная, поднимались окрест дороги холмы, ровно вместе с ней поднимаясь, росли.
Хорошо ложилась дорога под копыта лошадиные да колёса тележные, развалиться в мгновение любое готовые. Хотя выдержали путь до Биказула, последнего мало-мальски большого града молдавского пред границей ардяльской.
Спокойна была Бистрица, к дороге то ближе подбираясь, то у самых холмов дальних полоской становясь.
Сонная деревенька скрывалась в туманной лощине – увидали там путники знакомую до боли повозку, лошадьми, не иначе как у покойников снова тыренными, окружённую, и, засветя фонарь чахлый, в ночь двинулись. Так понимающе притом переглянулись валахи, что стражникам обоим не по себе стало.
К вечеру дня второго с того, как обоз купца Тадеуша приснопамятного видывали, дорога в деревеньку вывела с названием Страша.
Горы уж не изъеденной мышами коркой стояли впереди – в синей дымке тумана, коий столь золотился на солнце, что видно с холмов, уж самих горы боле напоминающих высотой, было, подплывали громады Чахлэвские, всё чернее и больше становясь, ровно хлеб в печи. На день пятый пути всего от Биказула большого и шумного, людьми всё боле пришлыми, путниками мирными, наёмниками, разбойниками и купцами, полного, дорога уходила в горы, круто вверх забирая. Не въехать телеге без помощи, а время не ждало.
- Ладно, не так уж много осталось дороги, чтобы сильно торопиться. Выпрягай лошадь, - решил за всех проводник на шестое утро.
Делать нечего – оставили телегу прям у корчмы, продавать времени не было, да и кто такую возьмёт? Как потом проводник сказал, развалюху он купил у кого-то из завсегдатаев гадюшника, в коем стояли они в Пьятре – тот сказывался, что он могильщик, в плохие времена на ней десяток трупов вывозил. За бледнеющий мордой стражника проводник наблюдал с нескрываемым удовольствием, а потом сказал, что пошутил.
Ползли четыре дня – плыли медленно мимо горы, у подножия лесистые, деревья чьи ещё не до конца ночующими вырублены, словно наблюдали с высоты своей за путниками многими: влилась четвёрка в поток бесконечный телег и возов толкающихся. Возницы ругались, всадники, за повозками плестись вынужденные, злы были аки мракобесы – словом, жизнью довольствовались токмо наёмники, им-то чем дольше дорога, тем выше плата. Солнышко головы пекло от души широкой, ветер горный продувал с не меньшей радостью, шум-гам людской да запахи навоза конского и вина скисающего разнося по дороге вниз.
Драгомир ошалел от счастья, завидев вдалеке странного вида вершину, с башенками – был то Биказ пограничный, крепость с настежь открытыми воротами, над коими два знамени развевались рядом – жёлтое со семью алыми башенками и с вороном синее. Никогда прежде не пересекал границу Ардяла Драгомир с этаким диким восторгом – наконец-то закончилось это идиотическое путешествие, чуть не увенчавшееся полнейшим крахом, в какой-то сотне вёрст ждёт его красивая девушка и родная, пропахшая чернилами и бумагой канцелярия.
Правда, сейчас ему предстояла одна ма-а-аленькая сложность.
De juro, спутник его не мог границу пересечь, сие было два года как воспрещено ему строжайше, и Драгомиру стоило поторопиться зело, чтоб выдать стражам границы подписанную Старым Вороном бумажку до того, как проводнику всадят предупредительный болт в лоб.
Сам он ровно бы ничуть о том не думал, да всё по сторонам глядел – тропки узкие, опасные, для пешего лишь предназначенные, от дороги уходили. Пути то были обходные, контрабандистские, изредка по ним пропадали из потока людского личности особо тёмные – видать, знал проводник пару тропок, не раз путём воспрещённым проникал в Ардял. Зачем ему сопровождение, тем более, раненое?
Попытался парень выехать вперёд, ближайшую повозку обогнув – оно, конечно, удачно вышло, но возница обругал боярина с яростью бывшего сапожника. К воротам прорываясь, Драгомир узнал о себе необыкновенно много нового, ранее неведанного, и пару раз даже сказал, что думает об оравших «жестокую правду» сию.
- Хэй, служивый, - позвал он стражника, проезжая мимо ставшей повозки – не то чтобы стражам границы не нравилось отсутствие в оной содержимого, скорее то, что за сие ничего не срубишь. Незадачливому мужичку предстояло долгое стояние у ворот.
Стражник, румяный с горного ветру и почти чёрный с яркого солнца, недоумённо воззрился на пыльного паренька с водянистыми глазами.
- Служба как твоя идёт? – спросил Драгомир, спешиваясь.
- Ты кто такой-то?
- Читать умеешь? – развернул порядком помятый, но всё ещё читаемый лист боярин. – Вон мои спутники, - указал он на продирающихся в толпе всадников и одного пешего. – Всех пропускаешь.
Стражник вздохнул страдальчески, даже повозку с явно двойным дном пропустил. Когда «спутники» догнали парня, один из них повернул и неспешно к стражнику подъехал.
- Богатых тебе контрабандистов, - улыбнулся человек в капюшоне. – Я одного такого знаю. Пройдёт он тут сегодня к полудню али завтра, - на чистейшем венгерском говорил мужчина. - Купец, старик, Тадеушем кличут, торгует, по его словам, железом. При нём охранник одноглазый да повозка одна всего, - и незаметно, как полагается, вложил он в руку стражника золотой.
- Благодарствую за помощь, - просветлел стражник.

Был Драгомир заново в стихии своей аки рыба в воде – не его судьба драться с разбойниками и носиться по холмам да лесам, вот как языком трепать – всегда пожалуйста.
Уговорился Истрицеску с начальником крепости оставить на излечение им Гезо, умудрился занять у кого-то на дорогу деньжат (конечно, без возможности возращения, ведь «на благо Семиградья») – словом, развёл этакую кипучую бегательно-трепательную деятельность, что ввечеру уж были все трое в Биказе ардяльском, весьма удалённом от крепости посаде, сказать по правде будет, селении с тем же именем попросту - аж полдня пути, но всё вниз по дороге, мимо плавно перетекающих в высокие, пушистые лесами холмы гор, оттого легко и быстро. Бил в спину ветер горный, епанчи с волосами развевая, насквозь продувая, ровно пинками вниз подгонял.
Душно было в корчме «У старого стражника», полнился воздух запахом мясным, жарким, терпким и солёным – ну так и видишь просто исходящий паром мягкий кусман – трепали языками пламени факелы, переговаривались люди, кто-то напевал, смеялся, стучали кружки и ложки.
- И что ж так, до самой Сигишоары? – неподдельно удивился Драгомир.
- Угу, - буркнул в кружку проводник.
Парень тяжело вздохнул. Грамотка-то при нём осталась, спокойно бы шли, так нет, вожжа под хвост попала…
- А скажешь кому, чем я два года эти промышлял – убью, - сказал он спокойно, без нажима и угрозы видимой. Как будто каждого, кто видел полностью востроносое лицо его, прикапывал под ближайшим кустом. И именно от обнаковенности заявления у Драгомира по спине мурашки стайкой пробежали.
- А письма как же?
- А ты их видел? – откинулся на стуле проводник.
- Нет. Но ведь на что-то и как-то Стары..., - он огляделся, стражников вблизи не обнаружил, но всё равно поправился. - Воевода Янош отвечал.
- Потом узнаешь, - улыбнулся проводник.


Вопрос имеется - нать ли эпилог для вящей понятности? *кажется, скоро буду аки Оби Ван Кеноби*

запись создана: 06.01.2010 в 23:09

@музыка: Ветер Воды - Путник; Мельница - Травушка

@настроение: фьюууу... это ведь ещё не все...

@темы: история, Молдова, Дракула, творчество, Ардял, 15 век, Средневековье

---

Дописала, побалую себя флешбом)

Пойти узнать, где Вы жили в прошлой жизни: uborshizzza.livejournal.com/755990.html

В прошлый раз, когда я проходила подобный тест, сидя с карандашом в зубах за газетой, вышло, что я была кельтской охотницей 0_о
Тут оказывается, викингской...))

Ладно, бред это всё. Главное - эпилог, хотя все наверняка уже поняли, о чём и ком идёт речь

@музыка: тишинааааа...

@темы: флешмоб, мысли вслух, муки творчества

---

Охота за змеем - 2

…Когда от солнца осталось токмо кровавое зарево позади, и лесистые холмы, сокрытые вечерней мглой, превратились в огромных спящих зверей, дорога вышла к большой развилке – оба пути терялись во тьме. Фонарик без того горел тускло, так ещё и купец загораживал его собой от леса, ежели в оном ктой-то засел.
- Что, завтра опять влево? – со смешком спросил Тадеуш у проводника.
- Нет, завтра вправо.
За прошедший час воображение Драгомира едва ли не иссякло – он замучился выдумывать подробности обеднения боярской семьи, её трудной жизни и возводить крамолу на господаря валашского. Пожалуй, чувство обиды от того, как отнимали «родную землю», получилось самым что ни на есть подлинным из всей той мути, что вылита была им на благодарного слушателя.
Тадеуш решительно повёл воз прочь с дороги. Возница второго повторил трюк – обоз встал полукругом, скрыв от дороги место предполагаемого ночлега.
- Мы, конечно, не гуситы, но эти нехитрые приспособления спасали их несколько лет, - заявил Тадеуш. Проводник покачал головой – кажется, купец не предполагал, что разбойники могут напасть со стороны поля, а на сей дороге они так и поступали – но промолчал. В конце концов, за уже указанный путь он мог бы получить и полновесный гульден вместо шестидесяти грошей.
Драгомира со стражниками, очень убедительно держа рукояти клинков, попросили устроиться за пределами лагеря.
Парень сидел у костерка под дружный храп стражников и слушал похабные шутки наёмников, доносящийся сквозь стук ложек трёп купца Тадеуша, а вскоре лагерь, выставив двух дозорных, завторил венграм.
Весело, ничего не скажешь. Костерок трепался от его дыхания, тьма ночи подступала, заставляя невольно ежиться и запахиваться в епанчу. Это в городе али в лесу тепло долго не уходит из земли, греет всю ночь, лишь наутро выпадает свежая роса, холодя и освежая воздух, который лишь чрез пару часов снова клубиться будет раскалённым маревом; в степи же, продуваемой всеми ветрами, порою можно и задубеть даже в июльскую ночь.
«Угораздило же связаться с этим треплом», - зло думал Драгомир. Всё-таки часть из откровенно навранного была правдой, и теперь она вновь выбиралась наружу, скребя коготками душу и совесть заодно.
- Тсс, - приложил палец к губам проводник, бесшумно выплывая из-за повозки.
Драгомир проводил его взглядом.
- Сам кто таков будешь? – спросил проводник, по-турецки усаживаясь напротив.
- Драгомир я, из Истрицы.
- Земля, кою соседи-Бузои, аки стая псов, растащили на клочки? Что ж, знаю, - вмазать в длинноносую морду проводника очень хотелось. – На убийц вы непохожи, следовательно, при тебе письмо. Ах да, - проводник приподнял капюшон, открывши верхнюю часть лица.
Драгомир молча расстегнул верхние пуговицы чуги и, достав из-за пазухи вчетверо сложенный лист, протянул оный проводнику.
Капюшон свалился обратно, письмо скрылось под худом, вероятно, снова за пазуху.
- Ехать надо споро, итак уж месяц прошёл, - сузил глаза Драгомир.
- Не могу, - вероятно, выражение лица парня говорило само за себя – проводник продолжил: – Я обещался провести старого торгаша к Биказу из Романа.
- А и… что с того? – непонимающе спросил Драгомир.
- Обещал, - поднял длинный палец к чёрному небу проводник. – Я свои слова назад не беру.
- Так ведь… это ж ещё недели две, не меньше, - страдальчески заключил Драгомир.
- Тихо, - рявкнул проводник.
Казалось, приказу подчинились даже храпящие спутники.
Шелестела трава, играясь с ветром. Шумел лес, трепеща этак ветвями, что казалось, будто он, а то и кто-то в нём, движется, со свистом шипел, проносясь меж холмами, ветер, вмешивалось в сие всеобщее шелестение что-то дробное. Ухнула сова. Брякнула чья-то кольчуга…
- Показалось?
- Мне никогда. Ничего. Просто так. Не кажется, - холодно бросил проводник и ушёл обратно в лагерь.
«Странный он какой-то», - заключил Драгомир, укладываясь на боковую.

Шшш…
Свистит ветер, шепчет трава…
Огонь похрупывает смолой…
Скрип…
Старый купец фонарик даже потушил, еле тлеет костерок. Дозорный обходит лагерь, может, это его сапоги скрипнули?
Закрыть глаза, они мешают.
Тсссшшш…
Дзинь!
Свистящий шёпот…
Шшш…

Проводник встал с лежака и направился к своей лошади.
- Ты куда?
- Хочешь проводить?

Шшш…

Он вытащил лук. В конце концов, это ж его конёк, а сами разбойники не гнушаются расстреливать людей из луков и арбалетов. Только подползут на удобное расстояние.
Борьба должна быть честной.
Проводник, откинув капюшон, прицелился в ближайшее пятно середь шелестящей травы.
- Вьиу! – свистнул он.
Фсьюу!
- Агх…
- Ату, ребят! ТРЕВОГА!
- Бей!
Разбойники выскочили, словно из-под земли черти, мгновенно ощетинившись саблями и мечами, и кинулись на лагерь. Наёмники, казалось бы, токмо того и ждали – побежали прямо на них с дикими криками, обсыпая такой бранью, что у Тадеуша уши в трубочку свернулись.
Разбойники шарахнулись было от бесноватых мужиков, но тут повыскакивали их собратья с боков.
На правых кинулись стражники, выскочившие из-за повозки - одного зарубили сразу, он развернуться не успел, второй парировал удар Гезо и свалился, обливая кровью из перерезанной Йожефом шеи стражницкие сапоги; с третьим завязался бой, хоть и недолгий – в паре венгры работали уж который год.
Двое кинулись на проводника, крича что-то по-валашски – никто не понял, а Драгомир, сжимавший рукоять меча, но стоявший у повозки, не расслышал. Тот, уже накинувший капюшон, отскочил от спаренного удара, отбил клинок правого полувытащенной саблей, выпад левого пришёлся на ножны…
Первыми напавшая троица схватилась с охраной, одноглазый подбежал к одному сзади, тот полуразвернулся и повис на двух фальшионах.
Звеня, сабля скрестилась с мечом, со скрежетом ушли в сторону клинки, проводник перехватил руку с кинжалом и вдарил разбойнику в нос лбом, и отскочил – на несчастного налетел его собрат; лицо стражника было залито кровью аки у перепившего упыря – отлетевший от его удара разбойник напоролся на меч своего же. Лихой, видя, что соратников кончают, ударился бежать, оставя меч в теле друга и прыская кровью уснувший луг.
- Стреляй, придурок! – крикнул одноглазый.
Проводник стрельнул. Стрела прошла меж левой рукой и телом, впившись в изрубленный стражниками труп.
- Т-ты охренел?! – ошалел наёмник.
- Разве нам платят за истребление здешних разбойников? – спокойно спросил проводник, убирая лук.
- Взаправду, Пучеглаз, чего ты взъелся? – спросил другой, отирая кровь с шеи.
- А ежель ентот мужик счас ещё кого приведёт?
- Не приведёт, - вырвалось у Драгомира, осматривавшего более-менее опознаваемого покойника.
- Откуда знаешь? – тихо спросил Тадеуш.
- Я слышал о сей шайке, их всего-то было десять человек, - стрела торчала изо лба, изумлённое выражение навсегда застыло на изрядно бородатом лице. Для разбойников слишком одинаковы…
- Но здесь восемь трупов.
- Ну так я слышал-то года два назад, - пожал плечами Драгомир. Чуял, что кто-то на него смотрит, прямо дырку в спине сверлит, аж зачесалась. Обернулся – так и есть, проводник этот. «Он что, по запаху определяет?» - обозлился Драгомир.
Пахло кровью – это такой тяжёлый, солоноватый, приставучий запах, особливо, когда к нему примешивается сырой и кисловатый, навязчиво заполняющий лёгкие и пронизывающий всё вокруг, для непривыкшего человека совершенно тошнотворный запашок ещё тёплой требухи.

- Закопать надобно.
- Чё ты всё – закопать-закопать? Трупы они и есть, валяться будут, пока зверьё не расташит, главное – во овраг скинуть али под куст отташить, как сделали.
- А ежели погоняться за нами? Ужо тогда не отобьёмся.
- Ты ещё в лес за осиной сбегай.
Драгомир обнаружил себя в лагере. Как-то так ненавязчиво он со стражниками переместился к наёмникам, видимо, от общего побоища те отойти не успели. Разговаривали двое, одноглазый и совсем ещё молодой наёмник, видать, из местных.
- Ха-ха, эй, Стражник, слышь, чё ученик твой балакает?
Стражником прозывали того спокойного аки утюг мужика, что прошедшей ночью вступился за проводника.
- Малец, ну-ка иди сюда, - позвал молодого наёмника Стражник.
Вокруг полянки, аки от нечисти, был отрисован почти ровный полукруг. Кровью. Неровные её следы тянулись по мятой траве и не успевшим раскрыться цветам к леску неподалёку. Возле наёмничьих лошадок паслась ещё четвёрка одинаковой масти, с одинаковыми же сёдлами и неприметными распотрошёнными наёмниками сумками – что ж, запасливый народ, за то и любимы, как говорится.
Драгомир, навьючивая свои пожитки, решился пойти к одной из лошадок в надежде найти хоть какие опознавательные знаки.
- Чё ты тут ходишь?! – рявкнул одноглазый.
- Ничего, - буркнул Драгомир… и столкнулся с проводником.
Пучеглаз проводил обоих столь злобным взглядом, что впору было бежать к знахарке порчу снимать.
- Кто это был?
- Они встретились мне в Нямце. Тоже тебя ищут. Искали. Похоже, их изрядно побили…
- Так это ты устроил? – осведомился проводник.
- Да, в общем-то, - чего ещё он наврал, лучше промолчать.
- И было их десять…, - задумчиво сказал проводник, запрыгивая в седло.

Обоз выкатился обратно на развилку и замер. Купец о чём-то посовещался с проводником, просиял и повозки, подпрыгивая и звеня, двинулись по левой дороге.
Драгомир, видя такое дело, нагнал проводника.
- Мы уже не едем к Роману?
- Почему же? Едем.
- Три недели, - мрачно заключил Драгомир.
- Тебе что – так позарез надо вернуться?
- А тебе, княже, не хочется?
- Заткнись, пока в нос не получил, - тихо сказал проводник. – Драч!
Лошадь под ним неловко припала на одну ногу, но выпрямилась и пошла дальше как ни в чём не бывало.
- Мы уже говорили, и я объяснил доходчиво вполне, что не беру слова свои назад, а с этим человеком у меня уговор.
- Неужели нельзя просто вернуть ему задаток?
- Нет.
Драгомир вздохнул.

Оказалось, заночевали они совсем рядом с рекой. Правда, мощновато будет сие слово – так, речушка, приток Тополицы, несшей воды свои вдоль холмов. Пройдя вдоль неё, вышли к самой Тополице – река приличных размеров, локтей шестьдесят в ширину, глубиной выше пояса да с ямами, извротлив был брод - токмо и гляди под ноги. На холме виднелись селянские мазанки – проводник сказал, что деревеньку зовут Тирпешти.
Разбойничьих лошадок пришлось вести спешившемуся Пучеглазу.
Никакого железа в деревне никому подавно не надо было, купец даже обиделся, пытался расхваливать товар, но в корчме подняли его на смех. Потом, правда, подошёл кузнец, и они долго о чём-то совещались.
- Драаач, - раздосадовано протянул проводник.
Драгомир повернулся.
Кобылка проводника печально опустила ногу, но парень успел заметить, что подковы там нет.
- Надо будет при случае завернуть в Бакэу. Хватит считать дни пути, не сейчас, - оборвал он раскрывшего было рот Драгомира. – Кузнец, чтоб ему молот на ногу упал…
Довольный Тадеуш уселся за поводья и обоз увёл на другой конец деревни – покуда подмастерье кузнеца довольно споро таскал товарец с повозки, двадцать грошей (за срочность и личную работу мастера) ушли на кобылку проводника. Часть из них же кузнец пересыпал купчине.
Обоз выехал опосля обеда, тронувшись вдоль холмов по левую руку.

Двигались довольно споро, хотя Тадеуш косился зело недобро на взятых наёмниками лошадей.
Лес плыл и плыл по левую руку, солнце снова жарило макушки, пока наконец не скрылось за оставшимися позади холмами. Дорога снова расходилась прямо да влево: та, что воротила, скрывалась меж холмов в лесу. Проводник указывал идти прямо.
Дозорным выставили Стражника.

Брели по дороге медленно четыре фигуры. Словно пьяные, качались и толкались. Опущены головы, безвольно обвисли руки, болтаются, словно плети…
- Уууууу…
- Хыы…
Бежит в ужасе живность, каждая букашка, грызун и птица, поскуливают волки, чуя пресловутым чутьём животным смерть, словно разливается она шлейфом сзади да спереди…
- Ыхыыы…
Бредут тени, погибшие далече от родной земли, не отпетые и не зарытые… Слышат тени биение сердец, как горячая кровь, та же, что покинула их тела, разгоняется по телу…
- Хыыы…
Дымит костерок далече от опушки, стерегут людей разбойнички – не знают, что им быть добычей в звёздную ночь сию…

Таинственной «Топо» с драгомировой карты оказалась большая деревня с неожиданнейшим названием Тополица – приток реки одноимённой журчал тихо, сопровождая их всю дорогу меж двух холмов. Левый они обогнули к обеду и двигались теперь в прохладной лесной сени.
Солнце клонилось к закату, лощина, покрытая сплошь кустами да деревцами, темнела – верхушки сосен-исполинов окрасились золотом.
Драгомир, подъехав к Стражнику, осведомился у него о расценках его наёмничьих услуг, наплёл что-то про предстоящий ему путь и спросил, было ли что интересного в сумках разбойников.
- Да обычная путницкая поклажа, у тебя, небось, не лучше. Жратвы немного было – мы её на привале схрумкали – болты да самострелы, - наёмник вытащил свою добычу напоказ.
- Дозволишь ли посмотреть?
- Да смотри ради Бога.
Арбалет заряжался с ноги, был самый обычный, простейший, безо всяких наворотов (а уж на них Драгомир насмотрелся в Брашове) – болт саженей на триста улетит точно.
- Говоришь ты больно складно – случаем, не боярин ли? – улыбнулся Стражник. Лицо у него было какое-то круглое и казалось уж слишком добродушным для наёмника.
- До куда там – земли-то нет, ни клочочка просто, - на арбалете не было авторского клейма – возможно, его делал ружейник из вечин. Значит, шайка сия, почившая безвременно, из местных али из Валахии…
- Держи, мужик, - самострел хорош, - едва не кинув арбалет Стражнику, Драгомир умчался в голову маленького обоза.
И тут из-за поворота выплыла равнина.
Речушка здесь с плавным поворотом впадала в Тополицу, а на брегах её, середь дозревающих полей, раскинулась шумная деревня.
Обоз спустился быстро.
Лошадки шли всё той же вялой рысью, как повозки вдруг возомнили себя ведущими и разогнались – несчастные животные кинулись бежать, Тадеуш завалился внутрь воза. Дико грохоча и скрипя, подпрыгивая на каждой кочке, едва не перевернувшись на сосновых корнях, обоз скатился вниз. Старый купец чудом подхватил поводья и осадил лошадь. Чтоб он ещё раз сюда поехал…
Купчина дулся на проводника всю колдобистую дорогу до деревни.
- А вот и наш предшественник, - со смешком указал проводник на раздолбанную телегу у обочины. Да токмо купец его не слышал.
Не окружал Тополицу общий частокол, не было ворот – служили защитой деревне две слившиеся реки да холмы. Ездили люди на ярмарки, всё больше в Роман, а вот к ним редки гости были, потому обоз сразу взяла в окружение ребятня. Про наёмников и стражников можно и не говорить – мальчишки побежали за ними гурьбой, едва не вопя и повизгивая от восторга .
- Дядь, покажи меч!
- Дядь, а тебе глаз выбили?
- Дядь, а чаво это у тебя?
Звенящие в ушах бесконечные «дядь», на кои наёмники токмо рявкать успевали, проводили их до самой корчмы.
Взрослые смотрели косо да подозрительно, разве что пышные селянские девицы заглядывались на статных и дюжих мужиков.
- Кто такие будете? – мрачно осведомился старикан у колодца.
- Купец я, из Семиградья, Ардяла по-вашему.
- Что везёшь?
- Железо да так, поделки по мелочи.
- С железом – к кузнецу, он вооон там живёт, - да откуда ещё мог цельными днями куриться дым?
Староста, посчитав свой долг пред деревней исполненным, направился домой. Купец и часть охраны, Стражник с учеником, да проводник с «несчастными сиротинушками» нырнули в духоту корчмы.

- Княже…
- Я предупреждал, по-моему.
- Они же все храпят, и, в конце концов, мы снаружи.
Отчаянно стрекотали кузнечики, аж в ушах звенело – деревня горела мелкими окошками, из приоткрытой двери доносились вкусные запахи остывающей снеди, проносившийся временами ветерок будоражаще пах тиной.
- Третий раз говорить не буду. Что там у тебя?
- Видел ли ты тех разбойничков?
- В «Весёлом карасе», когда их стража била. Ну или они её, это как посмотреть, - улыбнулся проводник.
- Самострел я их видел. Разбойники с такими не ходят, да и наёмники тоже…
- Я одно время думал собирать уши, - Драгомир не вписался в полёт мечтательных мыслей проводника. – С каждого покусившегося на мою жизнь срезать ухо и вешать на верёвочку, - «Он точно ненормальный», - страдальчески заключил безземельный боярин. – А потом, в один прекрасный день, надеть сие чудесное ожерелье на Данешти. Но пришёл к выводу, что хранить этакие бусы будет сложновато. Это я к тому, что Данешти, чтоб ему с коня при всём честном народе сверзиться, решил больше не ограничиваться наёмниками – те ребята были из дружины, вполне обученный десяток с десятником во главе.
- А…
- Э, вторая литера. «Сдохни, змеюка!» молдаване бы не кричали.
Прошло несколько мгновений.
- И всё-таки – нельзя ли оставить уже этого купца? Вон целая деревня – найдётся любитель легко подзаработать.
- Я сказал – я сделал. Ещё раз предложишь – полдня пролетят незаметно.
«Может, стукнуть его чем-нибудь тяжёлым и привезти так? Скажу Старому Ворону, что он, в себе будучи, сдаваться не хотел…», - Драгомир вздохнул и отправился спать. Можно было попробовать уговорить местного кузнеца скупить весь товар, да токмо куда и как потащит ненужные железки сам Драгомир? Да и деньжат маловато…
Смирившись с неизбежным путешествием в Роман, он вскоре уснул.

С утра его разбудил какой-то шум. Поднявшись с лавки, Драгомир понял, что сие крики есть, с улицы доносящиеся.
У колодца собралось полдеревни. Встав на его ступени, орала да причитала так, что часы шассбургские бы обзавидовались, пышная крутобёдрая бабёнка.
- О-о-о-о-о-ой, у-у-уби-и-и-и-или-и-и, си-и-ироти-и-и-ну-ушко-о-ой оста-а-а-авили-и-и…
- Чаво случилось, Рада?
- Ааай, горе-го-орюшкоо-о-о… мужа уби-и-и-и-ли-и-и…
- Как?!
- Да вот выйехать токмо успее-е-ели, как разбойнички накинулись… Ааа…
- А куда ж вы ехали, любезная? – подскочил купец.
- Так у Ро-о-ома-ан… Ааай…
Тадеуш о горе-горюшке женщины сразу позабыл, выискивая в толпе собравшихся послушать причитания своего проводника.
- Рубаху на мне-е-е порва-а-а-али-и-и, еле вырвала-а-а-ась сама-а-а…, - грудь в обрывках рубахи еле держалась, честное слово. Женщина богатство сие рукой прикрывать пыталась – мужики так и стояли с открытыми ртами.
- Есть ли дорога из сей деревни какая другая?
- Бе-е-едная-а-а-а я-а-а-а…
- Только на Биказ. Хотя по пути ещё одна крепость есть, Пьятрой зовётся, да сёл и деревень достаточно.
- Вот и отлично, - Тадеуш довольно шустро просочился к своим повозкам.
«Провидение!», - счастливо подумал Драгомир. – «Свечку что ль сходить поставить...»
Безземельный боярин, радостный, пошёл к коновязи. Проводник уже стоял там.
Человек, показавшийся Драгомиру совершенно нелюдимым, со своей лошадью удивительно ладил, даже улыбался – иногда казалось, что невысокая стройная кобылка, по всему видать, полукровка с арабом, читала мысли хозяина: бежала быстрее али медленнее, когда было надобно, поворачивала, хотя он даже поводьев не трогал. Может, правда, проводник что-то и делал, просто Драгомир не замечал.

Двух лошадей наёмники продали, одну даже с седлом. Теперь за обозом скакали оставшиеся две лошадки, ведомые хозяйственным Пучеглазом.
Повозки теперь катились совсем тихо – что-то изредка побрякивало на особо крупных выбоинах, но не боле – да быстро. К закату весёлая Тополица осталась курящей дым точкой на небозёме, впереди возвышался громадой лес. Дороженька шла в гору и снова скрывалась в лесу.
- Ты в церковь сходил? – поинтересовался проводник, остановившись у дремлющего Драгомира.
- Забыл, - зевнул парень.
- И можешь не идти, - проводнику вышло дозорным в обход ученика Стражника, хотя Пучеглаз предлагал выспросить у него дорогу, отдать деньги и идти дале – уж больно не по нраву был ему сей лучник. – Жду благодарностей, - улыбнулся он.
- Благодарю тебя, почтенный, за помощь в сопровождении тебя же.
- А ты думал, я ещё сопротивляться не буду?
- А письмо?
- Что – письмо? Три строчки с подписью? Я ведь ещё не знаю, что стоит за «мирными переговорами».

@музыка: Мельница - Травушка

@настроение: да-да... главное - не забыть

@темы: история, Молдова, Дракула, творчество, 15 век, Средневековье

---

Охота за змеем

Охота за змеем

Мужик пролетел чрез полкорчмы и, впечатавшись в перила, по оным сполз. Хрустнул стол под наёмником Косорожим, за горло прижатым. Замерла горланившая и шумная корчма, уставились все как один на недавно вошедшую троицу. Кто этого придурка косоглазого лезть к ним просил? Узнал что ль кого?
- Видывал ли ты сего человека, хозяин?
- Да, побывал он тут, - сглотнул корчмарь. – Вчерась был.
Парень стоял пред стойкой самый обычный, темноволосый и смуглый, разве что глаза бледно-голубого, какого-то водянистого цвета. На лицо приятен, но плохо запоминаем. Сквозило в его внешности и повадках что-то барское да говорок вроде валашский, уж больно слова чеканит.
- А уехал куда?
- Так ведь… откуда ж знать-то? – за спиной молодца стояли два дюжих мужика с наружностью церберов – то ли разбойники, то ли стражники. Один кулак с лицо паренька размером. – А он эт… украл что ль чего али убил кого? – осторожно спросил корчмарь, поглаживая вспотевшими руками кружку.
- Недобил, - бросил сквозь зубы парень, уходя.
Притихшая корчма взглядами проводила всех троих до двери. Эх, этакая славная драка начиналась! Вон один, коий отошёл, ужо из-под стола смотрит. Стоило двери затвориться, как корчма наполнилась гомоном: «Кто такие?», «Что надо?». К корчмарю с расспросами полезли, тот токмо плечами пожимает, не знаю, мол.
Косорожий мрачно сплюнул:
- Венгры. Знаю я этих стражников.

- Драч, - он дёрнул ослабевшую было подпругу – лошадь недоумённо уставилась на хозяина, решившего затянуть её до создания талии. Он сбавил ремень на одну дырку и залез в седло.
- Мы к страже пойдём, могёт, чего они видели, - сказал один из церберов.
- Из Нямца три дороги выходят. Ты, Гезо, - указал он говорившему. – К северным воротам иди, ты – к западным. Встречаемся здесь через два часа.
И разъехались в разные стороны.
А в момент тот в ворота восточные десяток молодцов въезжал. Кони масти одной, епанчи фигуры скрывают, тоже спрашивали, не проезжал ли мимо стражи некий молодец при оружии, денег ли не предлагал, чтоб лицо не открывать. Стража за день много кого видит, редко от деньжат откажется, потому плечами повела на манер того корчмаря. Авось и проехал кто такой, откуда им знать?
- Насколько помню, тута корчма неподалёку, - сладко улыбнулся, почёсывая бороду, командир отряда. – Вот туды и забежим. Заодно спросим, куда ентот козёл горный делся.

- Слухайте, а чаво вы все про него спрашиваете, а? Чего эт за мужик и шо натворил? – зевнул стражник. Парня едва не вышибло из седла могутным перегаром: понятно, чем сильна нямцзская стража, раз дунут – и всё, сразу копыта откинешь. Или под копыта откинешься, тут уж как повезёт.
- А вы не слыхали? – заговорщически сузил водянистые глаза паренёк. – В Сучаве грохнул нескольких стражников, стащил важную господарскую регалию…
- А какую такую?
- Важную, я ж сказал, - возвёл палец к небу, словно пророчец. – Сие неведомо есть, тайна престольная, от нас сокрытая. Теперь вот у границ скрывается, кто его узнает – прирежет сразу, душегуб страшный, - покачал головой. – А вот кто ещё-то про него спрашивал?
- Да проезжали тут цельной шайкой, не шайкой, поболе на отрядец похожие ребята, - почесал стражник маковку, сдвинув шлем на лоб.
- Тю, так це ж пособники евойные, - всплеснул руками парень. – Главаря свого ищут, разбойники. Ловить их надобно, да токмо людей у меня маловато, я ж за этим душегубом и вором одним еду.
Подумал стражник, посмотрел: парень не разбойник, одёжа явно не с чужого плеча, знать, и вправду могёт быть из стольного града. А что говор валашский – так ведь свои ж.
- А ты сам-то, слышь, кто такой?
- Армаш я, Драгомиром звать, в «Весёлом карасе» вашем стою.
- Так мы это… Хэй, Игнат, - крикнул он стражнику по другую сторону ворот. – Слыхал, чаво балакает? Десятника, это, найди, доложи, мол, ловить надо.
Игнат, видать, был помоложе, но взятки брать уже научен, потому сошёл с места насиженного весьма неохотно.
- Ну благодарствую тебе, стражник славный, - улыбнулся парень, поворачивая коня. – Да будут проходящие чрез эти ворота в твою смену непомерно богаты.
Посему видно было, что по душе пареньку сия ловля.

Ехал старый Тадеуш из Сучавы. Товару немного осталось, так что бывалый купчина решил задать крючочек для вящей прибыли, а путь ему лежал в Хунедоару, теперь уж не чрез Тихуцу, а юго-восточнее. Карта его показывала, что дорог из Нямца али Романа в Биказ пограничный нет в помине, однако ж наёмники да местные путь наверняка знали, а Тадеуш готов был платить за сие.
Старый купец остановился в «Весёлом карасе», обозы с охраной оставив. Поторговал не очень знатно, надо будет хоть до Романа доехать, благо всего дня четыре пути. Уселся он за стол у окна, подальше от драк, да наблюдает. Есть наёмники, не все уж в пути – вот месяца через два-три, когда хлынут дожди, и дороги развезёт, выбор поболе будет. «Ба, сам Косорожий прозябает без нанимателя, а шайка-то его поредела – надо будет спросить по приезде, что с ними случилось», - отметил купец. – «Какие-то они пришибленные». Огромный аки медведь бритоголовый Косорожий был чехом, имя из памяти людской и купеческой стёрлось. Наёмничья шайка его была известна у семиградских купцов – редко когда охраняемый ими обоз али подвода не доходили обратно, сложность была в том, что нанять можно токмо всю шайку, а на это не у всякого денег доставало.
Наёмники совещались, придвинув два стола.
Имелись двое вооружённых мужчин, у стойки трепавшихся о чём-то, с противоположной стороны корчмы встал из-за стола невысокий молодец в епанче и капюшоне. Он, обходя столы, шёл прямо к Тадеушу. Купец усмехнулся, пытаясь выловить в поданном супе то, что делало его мясным.
- Нужен проводник, купец? – наёмник уселся напротив безо всякого приглашения.
- Нужен, - кивнул Тадеуш, всматриваясь в сокрытое тенью капюшона лицо наёмника. А судя по голосу, довольно молод.
В корчму ввалилось с десяток человек во главе с каким-то бородатым. Шайка Косорожего настороженно приглядывалась. Мужики согнали нескольких местных – они удрали сами, завидев вооружённую до зубов шайку – с длинного стола у других окон и шумно потребовали разносчицу.
- Можно даже нескольких! – похабно хохотнул кто-то, и смех дурацкий громом подхватили.
- Куда идёшь?
- В Биказ, через Роман.
- Сколько платишь?
- Задаток гульден, а там посмотрим, куда выведешь и как, - булькнул чорбой купец.
- Может, три? – наклонил голову наёмник.
Дверь хлобыстнула об стену, едва не вылетев вместе с петлями – в корчму вбежала стража. Десятник указал на только вошедшую шайку, и дюжие ребята двинулись на обалдевших от такого представления мужиков.
- С чего ты взял?
- Путь-то до Романа неблизкий. Около недели.
- Не ври, наёмник, - сдвинул брови купец.
- …Готовсь, ребят!
- Дорога запружена, сам другой ехал, - скрестил руки на груди наёмник.
Купец поразмыслил:
- Отчего ж другая не запружена?
Народ спешно сбегал, «забывая» по этакому случаю расплатиться, что дико возмущало кричащего им вослед корчмаря.
- Разбойнички бывают, - пожал плечами наёмник.
- То есть как? – напрягся купец. Уж не собираются ли его в лапы к этим самым и отправить?
- …Ай!
Бах! Треск! Стража схватилась с десятком мужиков, люди повально побежали из невезучей корчмы.
- То есть, вероятно, будет твоей охране возможность себя показать. Зато быстрее вдвойне, она ж напрямую идёт, к тому же лесов там немного.
Стул громыхнулся о стенку прямо над ними – щепка угодила аккурат в купеческую кружку, наёмник поймал остатки стула и швырнул обратно. Тадеуш встал, огляделся и махнул рукой:
- Шут с тобой, добавлю шестьдесят грошей.
- По рукам, - улыбнулся наёмник, и в следующее мгновение на соседний стол приземлился стражник, обмякший сразу посередь обломков.
Купец довольно шустро прошмыгнул к двери вслед за своим проводником.

Парень, назвавшийся пред стражниками Драгомиром, задумчиво брёл к корчме – брёл-то, конечно, его конь, а сам наездник оглядывался по сторонам.
Городишко был небольшой, довольно-таки захудалый, сама крепость Нямц, давшая поселению имя, отстояла от него чуть восточней, да токмо посад постепенно подползал к ней. Было крепости лет двести, строили её немцы, что наводило на мысли о гораздо больших размерах Семиградья либо земель тевтонцев в былые дни. Все эти домики, кривые немощёные улочки с досками по бокам видывал он и раньше, дома, вот только домишки там напоминали дворцы, токмо маленькие совсем, и спесь та скорее смешила, нежели заставляла поверить, что в них живут преемники византийцев. Здесь было построже, видать, тоже от немцев досталось.
Но народ шумел в точности также. Дети бегали, поднимая крик и пыль; меж конских ног, пугая животину, с тявканьем проносились собаки за кошками. Народ сновал, шумел – пробегали туда-сюда подмастерья с повозками, бабища орала на тощего мужичка с сизым носом, хихикали девицы, стайкой лёгких ласточек лавируя средь людей, за ними гонялись парни. Пахло какой-то кислятиной, сладковатой, вяжущей гнилью несло от раздавленных плодов, конь то и дело обходил подозрительные кучки; углы домов пропахли собачьей мочой, подворотни – человечьей, откуда-то тёплый ласкающий ветерок приносил запах пшеничного хлеба. Словом, вся эта круговерть откровенной вони и приятственных запахов звалась жизнью.
Из-за угла, скрипя ступицами, выехала крытая повозка. Правил ей весьма пожилой мужчина, не старик ещё, но близко; видно, что купец, а не просто возница – уж больно важен. Драгомир, как и снующие по улице люди, посторонился. За одной повозкой тяжело выкатилась другая – ткань на неё еле приладили, и оная всё пыталась оторваться. Уже из-за сей повозки, решив, что улица достаточно широка, вышли пятеро всадников – что ж, называть их просто наёмниками уже нельзя, на сие мгновение была это охрана обоза. Тот, что ехал впереди на стройной тёмно-гнедой кобылке, был как-то помельче остальных, впрочем, по сравнению с Драгомиром казался редким силачом. Лицо его скрывал капюшон худа. Парень подавил желание подскакать к охраннику и сдёрнуть оный.
Повозка глухо прогремела мимо, словно в сено накидали железяк. Драгомир поравнялся с первым всадником – тот бросил на него взгляд, как и на всё вокруг. Что-то ёкнуло перед глазами парня и мгновенно исчезло, какое-то узнавание, что ли? Одет был охранник неплохо, добротно, несмотря на жару, поверх кольчуги имелась чуга примерно до колен, бригантинные наручи чуть наезжали на кисти рук, плотно обмотанных порядком засалившейся тканью. Но действительно привлекло внимание Драгомира то, как держался в седле охранник – подобает так гордо, выпрямив спину и чуть откинувшись назад, шествовать рыцарю-победителю на турнире, но никак не наёмнику-самоучке.
Обоз, аки валун по узкой тропке, тяжело прокатился вниз по улице, к восточным воротам.
«Где я мог его видеть?» - вспоминал Драгомир, всё также неспешно продвигаясь к «Весёлому карасю». Народу становилось значительно больше, все что-то роптали, о чём-то споро и жарко шумели, со стороны корчмы подходил и подбегал народ.
«Наверное, в Брашове, он же ж наёмник… нет-нет, что-то другое», - Драгомир свернул к корчме, стоявшей совсем рядом с майданом… и застыл. Из окон то и дело что-то вылетало, стёкла выбили и подавно, драка частично переместилась во двор – там мутузили друг дружку человека четверо, пятый пускал пузыри в лошадиной поилке. Приглядевшись, Драгомир осознал, насколько шустры нямцзские стражники – похоже, драчуны без опознавательных признаков и были тем «отрядцем», что въезжал в город со стороны Романа.
Драгомир подъехал поближе, озираясь в поисках венгров. «Церберы» пока не появились.
Бородатый мужик отчаянно колотил десятника – хорошо хоть, подчинённые того не видели, в запале, как и мужички, забыв про мечи у поясов.
«И всё-таки», - билась мысль. – «Где я видел этого охранника? Чую же, что знаком… Лицо вроде не видел, но… ».
Бородач встряхнул расписанного как пасхальное яйцо десятника и что-то прорычал. Несчастный стражник, кивнув в сторону Драгомира, пробормотал. Бородач, толкнув десятника аккурат на его подчинённых, вперился взглядом в «армаша». Парню стало не по себе, он сжал поводья, готовый в любое мгновение вдарить каблуками в конские бока.
В это время выехали к корчме бок о бок, почему-то оба со стороны северных ворот, «церберы», но, в отличие от Драгомира, подошли поближе к дерущимся.
Бородач кинулся к лошадям, крикнув что-то своим.
- Ааа, бей гадов! Сдохнете, мадьяры! – набросились на «церберов» слева наёмники во главе с Косорожим.
Гезо попытались стащить с лошади, но он пару раз тюкнул кулаком, и, увернувшись от фальшиона Косорожего, вдарил пятками в лошадиные бока. Венгры ломанулись аккурат к Драгомиру – ждать больше не имело смысла, и парень направил коня обратно к восточным воротам – другие улицы окончательно запрудил праздный люд, так редко видевший столь огромные драки.
Сворачивая, Драгомир заметил, что за ними несётся на лошади бородач, его догоняют отбившиеся от стражников ребята, человек пять. О, как это подгоняло – троица припустила по улице, распугивая собак и детей, люди жались к стенам, одна повозка перевернулась, накрыв подмастерье. Вскоре впереди замаячили раскрытые ворота – Драгомир едва заметил, как они пронеслись мимо, и снова заскакали вместе с перестуком лошадиных копыт бескрайние поля и скрытые синеватой дымкой далёкие холмы, предвестники Чахлэвских гор.

- Маловато, - наконец изрёк проводник. Сие слова его были первые за прошедший час.
- Чего? – спросил купец, отирая рукавом пот. Поначалу недозрелые поля, по коим ветерок гулял, опосля вонючего городка казались раем – сейчас солнце пекло немилосердно аки огонь преисподней, от полей и лугов придорожных поднимался томный пар, пахнущий сеном, ветерок был до тошноты тёпл, марево слепило.
- Людей у тебя, купец, маловато для столь серьёзного товара, - а этот всё в капюшоне едет, посмотришь на него – ещё жарче становится. Правда, он в тени повозки скрывается. Слыхал что-то купец о наёмниках, скрывающих своё лицо, от конкурентов даже, тож в Молдове торгующих.
- Тю, да там товара уж кот наплакал.
- И возницы нет, - задумчиво сказал проводник.
- Ну напали на меня, и что? Прохладней тебе что ль от того?
- Да нет, - пожал плечами наёмник. – Просто те стрелы, что у тебя отобрали, сейчас могут кому-то в грудь быть направлены али уж торчать из неё.
Нанимал как-то купец в охрану мужика, любившего вышивать на привале – говорил, успокаивает. Ржали над ним, конечно, но рубился он знатно. Среди наёмников вообще разные люди встречаются, не от хорошей жизни настоящие вояки своё искусство продают, да только этаких философов Тадеуш ещё не встречал.
- Жалеешь что ль?
- Да нет, перегрелся, - со смешком ответил проводник.

Лошади устали, да и погони вроде не было – видать, не решился бородач их преследовать али задержали таки. Во любом случае прыти отряду тому али шайке поубавили.
Двигались вялой рысцой, природа не менялась, разве что недозрелые поля сменились отдыхающими, покрытыми чахлой травой и тусклыми цветочками.
Не нравилось Драгомиру, что кто-то ищёт вместе с ним, особенно тем, что у него с венграми на поиски месяц цельный ушёл, а эти сразу, появиться не успели… Впрочем, всё от того, что их больше – десять человек! Всё-таки Старый Ворон, как за глаза честили воеводу трансильванского, скуп безмерно, как будто людей у него мало. Да, сейчас времечко опасное наступило, но десяток-то человек погоды на границе не сделает…
Гезо всхрапнул и сразу встрепенулся.

Солнце шпарило в спины охранников, лесистые холмы с каждым десятком локтей всё ближе подбирались к дороге. Сама она начала «ветвиться», расходясь к деревенькам и сёлам, но проводник упорно говорил воротить влево.
Купец поглядывал на дорогу с недоверием, но не из-за разбойников, «забредавших» в сии места, а потому как покрыта она была сплошь выбоинами, будто бы с последнего ливня никто по ней так и проезжал – кабы не завалиться его возу. А может, сидят себе лихие в лесах, посмеиваются да ждут сего славного для них мгновения?
Проводник переместился вслед за тенью от повозки, так что ехал теперь вровень с купцом.
- Молчаливый ты больно, - заметил Тадеуш. – Вродь молодой, а рот зашит уж.
Проводник пожал плечами.
- И часто ты, купец, с наёмниками всю дорогу трещишь?
- Отчего же трещу? Я разговариваю, в пути так веселее. Сейчас небылиц да новостей много, да, - протянул старый купчина. – Ехали когда туда, рассказывал один другому, как Константинополь оборонял, - рассмеялся Тадеуш. – Вот уж бред так бред. Может, разумеется, что ему рассказывал тот, кто на стенах стоял, да только не верю я, что турок там до самого небозёму было, иначе не стоял город целый месяц.
- А бывал ли ты там, купец?
- Отчего ж? Приходилось разок, - старый Тадеуш улыбнулся своим воспоминаниям. – Не чета Константинополю ни один стольный град, мною виденный. Огромен, велик, красив – ну словно из единой глыбы выточен. Фонтаны, сады, домики с колоннами, а уж рынок – товаров видимо-невидимо, за один день не обойдёшь, те, что подороже дерут, всегда впереди стоят, это потом дальше пройдёшь и волосы рвать на себе от досады будешь, что купил уже, что надо было, только раза в два дороже. Кого там только не увидишь: и бедуины, и эти, узкоглазые… а, китайцы, и арабы. А найти там можно было ну всё просто, что душеньке угодно, - купец вздохнул. – Эх, и куда это всё делось?
- Сгорело.
- Да нет, - погрозил пальцем Тадеуш. – Нам, торговцам, войн и политики читай что нет. Что для нас война? Навар лишний на оружие. Когда чехов гоняли, я с отцом дом собственный смог отстроить в Хунедоаре – да, молод был, быстр, всем продавать успевал, - подбоченился купчина. – Так вот, сгорел сам рынок, а люди-то остались. Султан нынешний молод, да не дурак, прав, что город оставил – придёт всё потихоньку в русло своё, отстроится, те же купцы в город вернутся, не хуже будет Константинополь.
- Турецкий он есть и будет, всех христиан – разве что торг… купцы одни, - напряжённо ответствовал проводник.
- Да не только торгаши. Схизматиков-то православных оставил султан. На кой ляд, правда, они ему нужны?
Повисло недолгое молчание.
- В качестве шутов, - ответил наконец проводник.
Хотя знал, зачем.

- Домой пора поворачивать, - грустно изрёк Драгомир, пересчитав оставшиеся денежки. Даже с грошами маловато.
- Так, могёт, поворачивать надо? Через Тихуцу-то оно быстрее будет, - посоветовал Гезо.
- А ты дорогу-то к ней знаешь от Нямца? Пока в Сучаву али Воронец воротимся, быстрее будет к Роману выбраться.
Гезо благоразумно заткнулся. Как и второй стражник, Йожеф, валаха он недолюбливал, но тот редко ошибался за прошедший месяц.
Сам Драгомир полез в сумку, уточнить путь у карты. Правду сказать, оная уже поплавала в реке и пару раз промокла под дождём, так что вразумительными её речи не были. На пути к Роману значилась мелкая, чудом уцелевшая точка, название коей было «Топо (дальше расплылось)». Чтобы уложить многострадальную карту обратно, пришлось вытащить из сумки тот набросок, что Драгомир показывал хозяину «Весёлого карася» и ещё доброй сотне людей до сегодняшнего дня. Парень уж в который раз глянул на рисунок… и понял.
- Ребята, подгоняем лошадей, - объявил Драгомир, спешно запихивая абрис в сумку.
Обоз не мог уйти далеко. Лишь бы только они повернуть к загадочному Топо не успели.

- Вьиууу!
- Проклятые мальчишки, места другого не нашли! – и на голову свистевшему бородачу вылили цельное ведро с обмылками.
Мужик обложил окно брыдкими словами и осторожно, постоянно оглядываясь, выбрался из переулка. Из соседнего вышли по очереди ещё двое, в улицу свернули с разных сторон остальные.
- Так, сколько нас? Где Янку? Утоп в поилке? – бородач показал кулак своим ребятам, сам еле сдерживаясь, чтоб не заржать. – Жене его скажи, что в реку сбросили. Гадёныш, который нас сдал страже, улепетал к Роману – наверняка чтой-то знает. За мной вы трое, за Ионом – вы, Стан один. Разъехались, - махнул рукой бородач и направил коня вниз по улице.
Поодаль от восточных ворот девятка снова собралась и, возглавляемая бородачом, ринулась вперёд.

- Хэй, там ктой-то едет! – крикнул один из охранников.
Тадеуш так и подскочил – ещё ему разбойников не хватало.
- Где?!
- Да прям за нами.
- Сколько?
- Аа… трое?! – не поверил своим глазам охранник.
- И быстро едут? – спокойно осведомился проводник.
- Да несутся как ошпаренные.
- Гонцы, быть может, - предположил одноглазый охранник, выехав с другой стороны воза.
Гонцы, не гонцы, но оружие у всех в руках оказалось: у кого меч, у кого сабля – наёмники пёстрый народец, особенно в уважении их были фальшионы, оказавшиеся у двух изо всей охраны; проводник вытащил из прицепленного к поклаже налуча лук и, привязав к верхнему уху тетиву, положил на него стрелу.
Нагоняй их троица часа два назад, он бы тоже взялся за висевшую на поясе саблю, но заходившее солнце давало скорее душное тепло, чем свет…
Проводник со смехом опустил лук.
- Чего? – недоумённо воззрились на него спутники.
- Это не разбойники, и сомневаюсь, что гонцы.
- Откуда знаешь? – с подозрением спросил Тадеуш.
- Видел я их в Нямце, ищут кого-то.
- Не заговаривай мне зубы, проводник.
Наёмник пожал плечами и спокойно поехал вперёд, навстречу «гонцам». Охрана застыла, готовая в любое мгновение покромсать всех четверых.

Видя, что давешний охранник едет прямо к ним, Драгомир осадил коня.
Они встретились локтях в тридцати у повозки.
Драгомир мигом скорчил почитающую мину и начал:
- Позволь…, - и его в буквальном смысле заткнули.
- Значит так, - перешёл на валашский, чтоб не поняли стражники, охранник. – Запомни: вы мирно путешествуете в поисках бесследно сгинувшего старшего брата, я просто-напросто его недавно видел и смогу вас привести к нему, благо по пути. Запомнил?
- А к…
- Запомнил?
- Да, - обречённо кивнул Драгомир.
- Молодец, - ухмыльнулся охранник и, развернувшись, поехал обратно к обозу и его злобной охране.
- Едем, - вновь перейдя на венгерский, махнул рукой Драгомир. Он ожидал более радушной встречи.
Пока они доковыляли до обоза, охранник уж успел сказать нечто вразумительное купцу – тот поморщился, но дал знак остальным оружие опустить. Возы неспешно, переваливаясь, словно откормленные гуси, и подпрыгивая с глухим лязгом на выбоинах, покатились дальше.
Стражники держались поодаль – вероятно, средь охраны опять были их старые знакомые. Драгомир пристроился по другую сторону от купца, чем оный не преминул воспользоваться.
- Грустная история, - посетовал торгаш. – И как же ж вашего брата угораздило?
- Да вот в наёмники подался – денег не хватало, - печально, полуприкрыв глаза, начал Драгомир. – Сперва писал, деньгу присылал с друзьями, а потом сгинул, словно не было, - покачал головой парень, делая вид, что сдерживает слёзы. Получилось так убедительно, что купец на мгновение замолчал. Драгомир заметил, что проводник едва сдерживает смех – хорошо хоть старик на него не смотрел.
- И долго ищете?
- Месяц уж минул, - вздохнул парень.

@музыка: Cocolorus Diabоli - Danca Taverna

@настроение: тык-тык в клавиши... тык-тык

@темы: история, Молдова, Дракула, творчество, 15 век, Средневековье

---

>

Чую, подобные истерики будут появляться каждый раз перед тваресодержащим постом.
Я боюсь кидать сюда очередной плод больной дракулизмом и паранойей фантазии. Я знаю, что меня запинают. Или прокрутят. Скажут, мол, слишком много буковок. Боюсь сделать дурацкие ошибки, как с "Турниром"...
Мьяауууу... ><

@темы: Дракула, муки творчества

---

0_0

Драч, шесть страниц... а это только половина...

@музыка: Ветер Воды - Путник

@темы: Дракула, муки творчества

---

Зимой меня тянет писать про лето... Т_Т
И да, пусть здравствует новый персонаж: натурально новая игра - "Собери себе Боярский Совет".
Хотя как раз-таки с боярами у меня туго - люууууди, ау, боярские фамилии, хотя бы столбовые Т_Т

@темы: история, Валахия, Дракула, непонятки, Средневековье, муки творчества