Вот так всегда: кровь пьют бояре, а главный вампир - господарь ||| За слова "очевидно" и "тривиально" на первом курсе бьют по морде Таненбаумом. На втором просто бьют.
Ага, я до сих пор пишу фанфики Х)) И как не старалась найти себе ещё одно укромное местечко, всё равно - по Хеллсингу 
Название: Нежить замка Лиип
Автор: Фьоре Валентинэ
Бета: fandom Hellsing 2013
Размер: мини, 1969 слов.
Пейринг/Персонажи: Алукард, Александр Андерсон, Интегра Хеллсинг,ОМП-ы
Категория: джен, ООС
Жанр: missing scene, action, humour
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: кровавые религиозные распри, берущие начало во тьме веков, у-у-у… а также скандалы-интриги-расследования.
Примечание/Предупреждения:
1) Лиип (Leap) удостоен звания самого жуткого замка Ирландии от исследователей паранормального. «Элементаль» и другие милые его обитатели тоже живут в памяти людей.
2) «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи», Евангелие по Иоанну, 8:44
3) По миру «Хеллсинга» Алукард есть ни кто иной как князь Влад Дракула, бывший господарь Валахии.
4) Тот, кто не хочет жить, привидением не станет.
5) «Мерия-та» аналог фразы «ваше высочество».
Бу!Много всякой нечисти водилось в замке Лиип.
Во всякой уважающей себя старой британской крепости, даже если от неё самой остался один фундамент, должно витать привидение прежнего хозяина или призрак замученной им жертвы. Возможно, не им лично замученной. Возможно, даже не замученной. Но призрак обязан быть, иначе замок теряет цену, которую за него может заплатить богатый американец или австралиец.
Владельцы Лиипа обратились в Святую Инквизицию, чтобы организация «Хеллсинг» даже не дышала в сторону их полуразрушенного недвижимого капитала. Ушлые ирландцы, надо признать, выбрали самого выгодного покровителя: печально известной католической организации даже не понадобилось продавать хозяевам Лиипа индульгенции, чтобы забыть о рассаднике нечисти в графстве Оффали. Зажигается сам собой свет? Слышатся вопли, вой и плач? В ублиете регулярно находят свежие трупы? О нет, что вы, это всё байки местных жителей, до сих пор верящих в эльфов…
После первого за много лет столкновения с «Хеллсингом» в Патрике Святая Инквизиция вспомнила о «самом жутком ирландском замке» и немедленно развернула там бурную деятельность, благо, новые владельцы ничего не имели против уничтожения нежити. Первым высадился Третий отдел, дабы изгнать многочисленных привидений, но очень скоро убедился, что без ударного «десанта» искариотов им не справиться – так часто поминаемый местными в байках «элементаль смерти» оказался вполне материальной, воистину адской тварью, от запаха которой разбегались даже призраки. Был ли он впечатляющ для тех, кто видел прорывающихся в мир людей демонов? Нет. Но вместе с запахом гниения он источал страх смерти, и всё, что хотело жить, пыталось убежать как можно дальше, охваченное животным ужасом.
Об этом леди Интегре крайне доверительно поведал Энрико Максвелл – в уплату за сведения о «Миллениуме» слова «пожалуйста», даже в двойном эквиваленте, оказалось недостаточно.
Много всякой нечисти водится в замке Лиип, но хуже всего – инкивизиторы.
Методы у них были дедовские, аппаратура – допотопная, а люди – невнимательные. По крайней мере, для охотников за нежитью они проявляли смертельную беспечность. Алукард, очень даже умевший быть незаметным (шумные вампиры до шестисот лет не доживают, редко дотягивая даже до ста) и потому уже оглядевший вотчину О`Баннонов с крыши донжона, боролся с желанием устроить искариотам и иоаннам светопредставление с многочисленными красными глазками, Адскими Гончими и демонстрацией тридцати двух клыков. К сожалению Алукарда, ещё при жизни страдавшего энергетическим вампиризмом и любившего работать на публику, соглашение между Интегрой и Максвеллом предусматривало тихое устранение элементаля смерти.
«Хеллсинг» не имел права действовать в замке Лиип по нескольким статьям сразу, начиная с религиозной и заканчивая отсутствием согласия владельцев, но если на сами бумажные формальности шестисотлетнему вампиру было откровенно плевать, то подставить свою Хозяйку он не хотел.
Стайка красноглазых летучих мышей влетела под крышу Кровавой часовни.
Там было примерно так же тихо, как в склепе, и запах стоял соответствующий – тлена, хотя под полом явно никого не хоронили. И не было ни одного даже относительно живого существа – красноглазым летучим мышам не пришлось смешиваться со стаей местных обитателей.
«Собираться» обратно Алукард не спешил – в таком «рассеянном» виде, как стая неизвестных науке рукокрылых, он видел полную картину происходящего. Да и вызывал гораздо меньше волнений во тьме Кровавой часовни, а значит, не пугал элементаля, существо слабое, обладавшее одним единственным оружием – страхом смерти. Инстинкт самосохранения, у вампира атрофирующийся напрочь в первое столетие нежизни, просто не позволял живому существу приближаться к порождению чьей-то мучительной кончины.
Честно говоря, эта авантюра напоминала жмурки с множеством водящих: все отвернулись, закрыли глаза и милостиво позволили единственному игроку нарушать правила. Лишний раз убеждало Алукарда в правильности данной метафоры то, что вся аппаратура была кем-то предусмотрительно выключена. Он это чувствовал, как и все отголоски жестокого убийства у алтаря часовни: сводящую с ума боль, медленную смерть, бесцельную ненависть, слепую ярость, холодящий нутро ужас – ночного хищника они все пьянили не хуже крови, и для него имели запах. Разум вампира не сможет дать ему описания в словах, но способен услужливо подкинуть образы кровавых разводов на алтарном камне, растерзанных полутрупов на дне темницы и гниения живой плоти…
Кровавую часовню наполняла тьма столь густая и всеобъемлющая, что Алукард мог бы в ней дневать. Например, вместо гроба разлечься на алтарном камне, месте до сих пор сильном, правда, не жизнью, как это нужно человеку, а страхом близкой кончины. Идеальное место для сна.
Сляп. Шлёп. Кап.
Тьма у алтаря постепенно обретала материальную форму существа размером с овцу – с него капали гниль и стылая кровь, разлагавшаяся плоть обнажала мышцы и жёлтые кости, обрывки одежды могли принадлежать какой угодно эпохе, а светлые волосы были грязны и окровавленны.
Элементаль смерти.
Явление ещё более редкое, чем шестисотлетний вампир.
Который атаковал сразу, как только самый жуткий обитатель Лиипа полностью обрёл материальную форму.
Батюшку Андруша Вынтяну от падре Александра Андерсона принципиально отличали две черты – отсутствие мутаций и «отсохший» за годы службы религиозный фанатизм. Православные охотники, из всей науки баловавшиеся лишь оружейным делом, очень редко доживали до пятидесяти, а Андрушу Вынтяну было уже пятьдесят два, и, кажется, только за это он получил сан иерея. Да и то начальство настоятельно просило новоиспечённого батюшку даже не пытаться проповедовать – уж слишком вольно Андруш понял для себя многие строки Писания.
Наверное, по этой же причине Вынтяну сослали в Лондон. Не то чтобы тут жило мало православных, да и нечисти хватало с головой (одни толпы самых разномастных привидений чего стоят!), просто у охотников здесь были крепко-накрепко связаны руки «Хеллсингом» с одной стороны и Святой Инквизицией – с другой.
Но вчера у обеих организаций возникли какие-то проблемы.
Первым пришёл некий немолодой человек с моноклем и от лица «Хеллсинга» просил поучаствовать в изгнании нежити из замка Лиип.
Батюшка Андруш уже приматывал изолентой один автоматный магазин к другому, когда выполнявшая функции секретаря охотница распахнула дверь и, держась от посетителя, как от чумного, как можно дальше, уползла обратно в коридор – переговорщик от католиков так же был немолод и плох зрением, но отличался шикарными усами. Падре раскрыл перед батюшкой такое досье, что Вынтяну едва не подпрыгнул – стоило католику уйти, как ещё не оправившийся от шока Андруш поднял на уши всех боеспособных подчинённых, и уже к вечеру видавший виды «Фольксваген» в сопровождении трёх неновых мотоциклов пересёк границу графства Оффали…
– Именем Господа! – прошелестела бумага. – Сдохни, чудовище!
Скорость, с которой Андерсон пускал в ход штыки, плохо поддавалась даже фотокамерам, не то, что обычному зрению, но огнестрелу его богоугодное оружие явно проигрывало: на счету Алукарда были оторванные голова и нога. Рикошетом он зацепил еще и инфракрасную камеру иоаннов, разбежавшихся по кустам, когда Андерсон вышиб князем валашским стену часовни. Ну а падре просто сделал из вампира быстро бегающую «штыковницу».
– Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи, – ухмыляясь, сообщил Алукард под сдвоенный грохот выстрелов и словил штык точно в рот.
– Да отсохнет твой поганый язык от слов святых! – Андерсон метнулся к вампиру, получил два выстрела в живот, от которых нормального человека должно было порвать пополам, и ударил штыком под челюсть шестисотлетней нежити – в последнюю секунду Алукард отдёрнул голову в сторону и заработал другим штыком в шею…
Падре резко увёл левую руку в сторону, отрезая вампиру голову.
Перезаряженный «Шакал», взметнувшись вверх, шваркнул Андерсона в челюсть и выстрелил в открывшуюся шею.
– Ничья? – уточнили из ближайших кустов.
Как по команде два трупа рассыпались на тьму и тексты священного писания, разделились и быстро разлетелись в разные стороны.
– Благими намерениями выложена дорога в ад, – заключил Алукард, материализуясь на полуразрушенной стене.
– Там тебе и место! – огрызнулся падре Андерсон.
– От турок спасаешь, элементалей смерти убиваешь, а они тебя в ад посылают, – продолжал Алукард, спокойно наблюдая, как Андерсон обыскивает свои карманы в поисках запасных очков. – Ты не торопись, а то вдруг кишки не так срастутся…
Автоматная очередь разрезала тишину ночи, и Алукард, упав со стены, обратился в стайку летучих мышей.
– Драк, – заключил мужской голос.
– Вы что за кацеры? – гласом рокочущим вопросил падре Андерсон, выхватывая штыки и словно становясь раза в два выше и шире.
– Официально признанные католической церковью, – из-за стены вышел смуглый полуседой мужчина среднего роста и средних габаритов. В руках он держал обыкновенный, побитый жизнью «калаш» со штык-ножом, а на груди его висел крест таких размеров, что им можно было кого-нибудь прибить. – Православные мы.
За мужчиной подтянулись два обильно бородатых бугая с крестами, кажется, соразмерными размаху их плеч, и лицами, достойными пометки «Разыскиваются». Отличались друг от друга только банданами – у одного были черепки, у другого пацифики. Из сумок у обоих торчали тупой стороной вверх аккуратно обструганные колья, а на поясах в ножнах покоились мачете.
– Падре Федерико предупреждал, что мы можем с Вами встретиться, падре Александр. Я батюшка Андруш, и никаких претензий к местной пастве не имею, – поднял руки православный охотник. – Почти не имею. Нам сказали, что тут обитает православная нежить.
– Где?! – ухмыляющийся Алукард мгновенно нарисовался позади батюшки Андруша, бугаи-охотники отпрыгнули в стороны и, выхватив мачете, ринулись в атаку.
– Он мой! – взревел Андерсон и метнулся вперёд.
– Драк! – батюшка Андруш оказался единственным, кто рванул в противоположную от Алукарда сторону, остановился, сочтя расстояние достаточным для переговоров, и продолжил: – Падре Александр, уйдите Христа ради, этот вампир наш! Он при жизни был православным, и погибнет лишь от руки православного – только в этом случае его душа покинет наш бренный мир!
– А вот и нет! – возразили из кустов, которые тут же скосило выстрелом из «Шакала», и батюшка Андруш, едва не получив штыком в ногу и пулю в спину, одним прыжком оказался за каким-то ценным оборудованием. Голос продолжил из другой точки наблюдения: – Князь Влад Дракула по завершении заключения своего принял истинную веру и в ней же умер, и упокоиться от руки истого католика должен.
– Лихо завернул, – похвалил Вынтяну, и в тот же момент ценное оборудование разлетелось на груду стекла и пластика, а охотник быстро перебежал за обломок стены. – Но перед самой смертью господарь Влад крестился православным, потому что католик Валахией править не мог.
Один из бугаёв похоронил под собой ещё одно ценное оборудование.
– Но откуда местным было знать, что он католик?
Рука Андерсона перелетела стену и, судя по чавкающему звуку, кому-то очень понравилась на вкус.
– Откуда мне знать?! Я не историк!
– А давайте у него самого спросим? – внёс ценное предложение другой иоанн.
– Валяйте! Кирилл, ко мне!
Последний бугай-охотник, чудом уйдя из-под руки падре и схлопотав ускорение от срикошетившей по бронежилету пуле, подбежал к начальству.
– Изыди! – падре Александр злобно посмотрел в закатившиеся глаза отрезанной головы Алукарда. Голова ухмыльнулась и расползлась тараканами. – Тьфу, мерзость! – падре стряхнул насекомых с руки и попытался раздавить десяток-другой из той массы, в которую превратилось тело вампира.
– Сбежит, – подал голос спасшийся бугай.
– Нет, не сбежит, – мрачным тоном возразил Андерсон.
Застонал православный охотник, раздавивший собой ценное оборудование, и, перевернувшись на живот, попытался встать.
– У меня кто-то что-то хотел спросить?
В одном месте над стеной темнота ночи стала более глубокой и явно осязаемой – в лучших традициях чеширского кота Алукард начал проявление со своей обаятельной улыбки.
– Вы православный или католик, мерия-та? – решился батюшка Андруш.
– Можете расходиться – я атеист.
– Алукард, я дала приказ уничтожить этого… элементаля тихо. Для того, чтобы отвлечь католиков, пришлось даже этих шутов православных позвать, – проверять остроту эстока пальцем Интегра передумала, а то ещё Алукард решит, что ему решили оказать милость и попотчевать хозяйской кровью. – Но весь Третий отдел инквизиции видел вашу стычку с падре Андерсоном – раз, безобразную игру в поддавки с охотниками – два. И самое главное, третье, – леди Хеллсинг решительно выдохнула. – Когда элементаль был уничтожен, а православные и католики начали то, ради чего мы их там собрали – драться между собой за «истинную веру» – зачем ты остался?
Вдетый в ножны эсток занял своё законное место возле хозяйского кресла. Интегра, чьё внимание теперь было целиком и полностью посвящено Алукарду, стояла рядом, скрестив руки на груди, и очень выразительно постукивала пальцами по локтю. Рассветное солнце уже выглядывало из-за её плеча.
– Я должен был как-то отблагодарить победителя турнира, Хозяйка, – расплылся в ласковой акульей улыбке Алукард.
– Если я правильно рассчитала ситуацию, то «турнир» был за твою голову. Ты её падре подарил? – буднично уточнила Интегра и, не глядя, вытащила из аккуратной стопочки документов на столе распакованное уже письмо.
– Как можно, Хозяйка, быть рыцарем и не знать вековых правил турнира, – покачал головой Алукард, не прекращая ухмыляться. Глава организации «Хеллсинг» читала письмо. – Если бы каждый победитель получал то, что хотел, Европа бы стала оплотом разврата… В лучших традициях я вручил Андерсону галстук как наиболее близкий к голове предмет гардероба.
– И он уже третьи сутки не может вытащить твой подарок из... – леди Хеллсинг ещё раз пробежала письмо глазами и убрала и саму бумагу, и конверт в самый низ стопки. — Впрочем, неважно, — подвела итог Интегра.
И фанарты иногда рисую. Правда, не только по Хеллсингу, но до сканера дошла только она - идея, имеющая продолжение и в несколько другом фандоме ))
Название: Папаня
Автор: Фьоре Валентинэ
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: ОМП, Алукард
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: ОМП зовут князем Владом Дракулой.
Тык!
Название: Нежить замка Лиип
Автор: Фьоре Валентинэ
Бета: fandom Hellsing 2013
Размер: мини, 1969 слов.
Пейринг/Персонажи: Алукард, Александр Андерсон, Интегра Хеллсинг,ОМП-ы
Категория: джен, ООС
Жанр: missing scene, action, humour
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: кровавые религиозные распри, берущие начало во тьме веков, у-у-у… а также скандалы-интриги-расследования.
Примечание/Предупреждения:
1) Лиип (Leap) удостоен звания самого жуткого замка Ирландии от исследователей паранормального. «Элементаль» и другие милые его обитатели тоже живут в памяти людей.
2) «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи», Евангелие по Иоанну, 8:44
3) По миру «Хеллсинга» Алукард есть ни кто иной как князь Влад Дракула, бывший господарь Валахии.
4) Тот, кто не хочет жить, привидением не станет.
5) «Мерия-та» аналог фразы «ваше высочество».
Бу!Много всякой нечисти водилось в замке Лиип.
Во всякой уважающей себя старой британской крепости, даже если от неё самой остался один фундамент, должно витать привидение прежнего хозяина или призрак замученной им жертвы. Возможно, не им лично замученной. Возможно, даже не замученной. Но призрак обязан быть, иначе замок теряет цену, которую за него может заплатить богатый американец или австралиец.
Владельцы Лиипа обратились в Святую Инквизицию, чтобы организация «Хеллсинг» даже не дышала в сторону их полуразрушенного недвижимого капитала. Ушлые ирландцы, надо признать, выбрали самого выгодного покровителя: печально известной католической организации даже не понадобилось продавать хозяевам Лиипа индульгенции, чтобы забыть о рассаднике нечисти в графстве Оффали. Зажигается сам собой свет? Слышатся вопли, вой и плач? В ублиете регулярно находят свежие трупы? О нет, что вы, это всё байки местных жителей, до сих пор верящих в эльфов…
После первого за много лет столкновения с «Хеллсингом» в Патрике Святая Инквизиция вспомнила о «самом жутком ирландском замке» и немедленно развернула там бурную деятельность, благо, новые владельцы ничего не имели против уничтожения нежити. Первым высадился Третий отдел, дабы изгнать многочисленных привидений, но очень скоро убедился, что без ударного «десанта» искариотов им не справиться – так часто поминаемый местными в байках «элементаль смерти» оказался вполне материальной, воистину адской тварью, от запаха которой разбегались даже призраки. Был ли он впечатляющ для тех, кто видел прорывающихся в мир людей демонов? Нет. Но вместе с запахом гниения он источал страх смерти, и всё, что хотело жить, пыталось убежать как можно дальше, охваченное животным ужасом.
Об этом леди Интегре крайне доверительно поведал Энрико Максвелл – в уплату за сведения о «Миллениуме» слова «пожалуйста», даже в двойном эквиваленте, оказалось недостаточно.
Много всякой нечисти водится в замке Лиип, но хуже всего – инкивизиторы.
Методы у них были дедовские, аппаратура – допотопная, а люди – невнимательные. По крайней мере, для охотников за нежитью они проявляли смертельную беспечность. Алукард, очень даже умевший быть незаметным (шумные вампиры до шестисот лет не доживают, редко дотягивая даже до ста) и потому уже оглядевший вотчину О`Баннонов с крыши донжона, боролся с желанием устроить искариотам и иоаннам светопредставление с многочисленными красными глазками, Адскими Гончими и демонстрацией тридцати двух клыков. К сожалению Алукарда, ещё при жизни страдавшего энергетическим вампиризмом и любившего работать на публику, соглашение между Интегрой и Максвеллом предусматривало тихое устранение элементаля смерти.
«Хеллсинг» не имел права действовать в замке Лиип по нескольким статьям сразу, начиная с религиозной и заканчивая отсутствием согласия владельцев, но если на сами бумажные формальности шестисотлетнему вампиру было откровенно плевать, то подставить свою Хозяйку он не хотел.
Стайка красноглазых летучих мышей влетела под крышу Кровавой часовни.
Там было примерно так же тихо, как в склепе, и запах стоял соответствующий – тлена, хотя под полом явно никого не хоронили. И не было ни одного даже относительно живого существа – красноглазым летучим мышам не пришлось смешиваться со стаей местных обитателей.
«Собираться» обратно Алукард не спешил – в таком «рассеянном» виде, как стая неизвестных науке рукокрылых, он видел полную картину происходящего. Да и вызывал гораздо меньше волнений во тьме Кровавой часовни, а значит, не пугал элементаля, существо слабое, обладавшее одним единственным оружием – страхом смерти. Инстинкт самосохранения, у вампира атрофирующийся напрочь в первое столетие нежизни, просто не позволял живому существу приближаться к порождению чьей-то мучительной кончины.
Честно говоря, эта авантюра напоминала жмурки с множеством водящих: все отвернулись, закрыли глаза и милостиво позволили единственному игроку нарушать правила. Лишний раз убеждало Алукарда в правильности данной метафоры то, что вся аппаратура была кем-то предусмотрительно выключена. Он это чувствовал, как и все отголоски жестокого убийства у алтаря часовни: сводящую с ума боль, медленную смерть, бесцельную ненависть, слепую ярость, холодящий нутро ужас – ночного хищника они все пьянили не хуже крови, и для него имели запах. Разум вампира не сможет дать ему описания в словах, но способен услужливо подкинуть образы кровавых разводов на алтарном камне, растерзанных полутрупов на дне темницы и гниения живой плоти…
Кровавую часовню наполняла тьма столь густая и всеобъемлющая, что Алукард мог бы в ней дневать. Например, вместо гроба разлечься на алтарном камне, месте до сих пор сильном, правда, не жизнью, как это нужно человеку, а страхом близкой кончины. Идеальное место для сна.
Сляп. Шлёп. Кап.
Тьма у алтаря постепенно обретала материальную форму существа размером с овцу – с него капали гниль и стылая кровь, разлагавшаяся плоть обнажала мышцы и жёлтые кости, обрывки одежды могли принадлежать какой угодно эпохе, а светлые волосы были грязны и окровавленны.
Элементаль смерти.
Явление ещё более редкое, чем шестисотлетний вампир.
Который атаковал сразу, как только самый жуткий обитатель Лиипа полностью обрёл материальную форму.
Батюшку Андруша Вынтяну от падре Александра Андерсона принципиально отличали две черты – отсутствие мутаций и «отсохший» за годы службы религиозный фанатизм. Православные охотники, из всей науки баловавшиеся лишь оружейным делом, очень редко доживали до пятидесяти, а Андрушу Вынтяну было уже пятьдесят два, и, кажется, только за это он получил сан иерея. Да и то начальство настоятельно просило новоиспечённого батюшку даже не пытаться проповедовать – уж слишком вольно Андруш понял для себя многие строки Писания.
Наверное, по этой же причине Вынтяну сослали в Лондон. Не то чтобы тут жило мало православных, да и нечисти хватало с головой (одни толпы самых разномастных привидений чего стоят!), просто у охотников здесь были крепко-накрепко связаны руки «Хеллсингом» с одной стороны и Святой Инквизицией – с другой.
Но вчера у обеих организаций возникли какие-то проблемы.
Первым пришёл некий немолодой человек с моноклем и от лица «Хеллсинга» просил поучаствовать в изгнании нежити из замка Лиип.
Батюшка Андруш уже приматывал изолентой один автоматный магазин к другому, когда выполнявшая функции секретаря охотница распахнула дверь и, держась от посетителя, как от чумного, как можно дальше, уползла обратно в коридор – переговорщик от католиков так же был немолод и плох зрением, но отличался шикарными усами. Падре раскрыл перед батюшкой такое досье, что Вынтяну едва не подпрыгнул – стоило католику уйти, как ещё не оправившийся от шока Андруш поднял на уши всех боеспособных подчинённых, и уже к вечеру видавший виды «Фольксваген» в сопровождении трёх неновых мотоциклов пересёк границу графства Оффали…
– Именем Господа! – прошелестела бумага. – Сдохни, чудовище!
Скорость, с которой Андерсон пускал в ход штыки, плохо поддавалась даже фотокамерам, не то, что обычному зрению, но огнестрелу его богоугодное оружие явно проигрывало: на счету Алукарда были оторванные голова и нога. Рикошетом он зацепил еще и инфракрасную камеру иоаннов, разбежавшихся по кустам, когда Андерсон вышиб князем валашским стену часовни. Ну а падре просто сделал из вампира быстро бегающую «штыковницу».
– Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи, – ухмыляясь, сообщил Алукард под сдвоенный грохот выстрелов и словил штык точно в рот.
– Да отсохнет твой поганый язык от слов святых! – Андерсон метнулся к вампиру, получил два выстрела в живот, от которых нормального человека должно было порвать пополам, и ударил штыком под челюсть шестисотлетней нежити – в последнюю секунду Алукард отдёрнул голову в сторону и заработал другим штыком в шею…
Падре резко увёл левую руку в сторону, отрезая вампиру голову.
Перезаряженный «Шакал», взметнувшись вверх, шваркнул Андерсона в челюсть и выстрелил в открывшуюся шею.
– Ничья? – уточнили из ближайших кустов.
Как по команде два трупа рассыпались на тьму и тексты священного писания, разделились и быстро разлетелись в разные стороны.
– Благими намерениями выложена дорога в ад, – заключил Алукард, материализуясь на полуразрушенной стене.
– Там тебе и место! – огрызнулся падре Андерсон.
– От турок спасаешь, элементалей смерти убиваешь, а они тебя в ад посылают, – продолжал Алукард, спокойно наблюдая, как Андерсон обыскивает свои карманы в поисках запасных очков. – Ты не торопись, а то вдруг кишки не так срастутся…
Автоматная очередь разрезала тишину ночи, и Алукард, упав со стены, обратился в стайку летучих мышей.
– Драк, – заключил мужской голос.
– Вы что за кацеры? – гласом рокочущим вопросил падре Андерсон, выхватывая штыки и словно становясь раза в два выше и шире.
– Официально признанные католической церковью, – из-за стены вышел смуглый полуседой мужчина среднего роста и средних габаритов. В руках он держал обыкновенный, побитый жизнью «калаш» со штык-ножом, а на груди его висел крест таких размеров, что им можно было кого-нибудь прибить. – Православные мы.
За мужчиной подтянулись два обильно бородатых бугая с крестами, кажется, соразмерными размаху их плеч, и лицами, достойными пометки «Разыскиваются». Отличались друг от друга только банданами – у одного были черепки, у другого пацифики. Из сумок у обоих торчали тупой стороной вверх аккуратно обструганные колья, а на поясах в ножнах покоились мачете.
– Падре Федерико предупреждал, что мы можем с Вами встретиться, падре Александр. Я батюшка Андруш, и никаких претензий к местной пастве не имею, – поднял руки православный охотник. – Почти не имею. Нам сказали, что тут обитает православная нежить.
– Где?! – ухмыляющийся Алукард мгновенно нарисовался позади батюшки Андруша, бугаи-охотники отпрыгнули в стороны и, выхватив мачете, ринулись в атаку.
– Он мой! – взревел Андерсон и метнулся вперёд.
– Драк! – батюшка Андруш оказался единственным, кто рванул в противоположную от Алукарда сторону, остановился, сочтя расстояние достаточным для переговоров, и продолжил: – Падре Александр, уйдите Христа ради, этот вампир наш! Он при жизни был православным, и погибнет лишь от руки православного – только в этом случае его душа покинет наш бренный мир!
– А вот и нет! – возразили из кустов, которые тут же скосило выстрелом из «Шакала», и батюшка Андруш, едва не получив штыком в ногу и пулю в спину, одним прыжком оказался за каким-то ценным оборудованием. Голос продолжил из другой точки наблюдения: – Князь Влад Дракула по завершении заключения своего принял истинную веру и в ней же умер, и упокоиться от руки истого католика должен.
– Лихо завернул, – похвалил Вынтяну, и в тот же момент ценное оборудование разлетелось на груду стекла и пластика, а охотник быстро перебежал за обломок стены. – Но перед самой смертью господарь Влад крестился православным, потому что католик Валахией править не мог.
Один из бугаёв похоронил под собой ещё одно ценное оборудование.
– Но откуда местным было знать, что он католик?
Рука Андерсона перелетела стену и, судя по чавкающему звуку, кому-то очень понравилась на вкус.
– Откуда мне знать?! Я не историк!
– А давайте у него самого спросим? – внёс ценное предложение другой иоанн.
– Валяйте! Кирилл, ко мне!
Последний бугай-охотник, чудом уйдя из-под руки падре и схлопотав ускорение от срикошетившей по бронежилету пуле, подбежал к начальству.
– Изыди! – падре Александр злобно посмотрел в закатившиеся глаза отрезанной головы Алукарда. Голова ухмыльнулась и расползлась тараканами. – Тьфу, мерзость! – падре стряхнул насекомых с руки и попытался раздавить десяток-другой из той массы, в которую превратилось тело вампира.
– Сбежит, – подал голос спасшийся бугай.
– Нет, не сбежит, – мрачным тоном возразил Андерсон.
Застонал православный охотник, раздавивший собой ценное оборудование, и, перевернувшись на живот, попытался встать.
– У меня кто-то что-то хотел спросить?
В одном месте над стеной темнота ночи стала более глубокой и явно осязаемой – в лучших традициях чеширского кота Алукард начал проявление со своей обаятельной улыбки.
– Вы православный или католик, мерия-та? – решился батюшка Андруш.
– Можете расходиться – я атеист.
– Алукард, я дала приказ уничтожить этого… элементаля тихо. Для того, чтобы отвлечь католиков, пришлось даже этих шутов православных позвать, – проверять остроту эстока пальцем Интегра передумала, а то ещё Алукард решит, что ему решили оказать милость и попотчевать хозяйской кровью. – Но весь Третий отдел инквизиции видел вашу стычку с падре Андерсоном – раз, безобразную игру в поддавки с охотниками – два. И самое главное, третье, – леди Хеллсинг решительно выдохнула. – Когда элементаль был уничтожен, а православные и католики начали то, ради чего мы их там собрали – драться между собой за «истинную веру» – зачем ты остался?
Вдетый в ножны эсток занял своё законное место возле хозяйского кресла. Интегра, чьё внимание теперь было целиком и полностью посвящено Алукарду, стояла рядом, скрестив руки на груди, и очень выразительно постукивала пальцами по локтю. Рассветное солнце уже выглядывало из-за её плеча.
– Я должен был как-то отблагодарить победителя турнира, Хозяйка, – расплылся в ласковой акульей улыбке Алукард.
– Если я правильно рассчитала ситуацию, то «турнир» был за твою голову. Ты её падре подарил? – буднично уточнила Интегра и, не глядя, вытащила из аккуратной стопочки документов на столе распакованное уже письмо.
– Как можно, Хозяйка, быть рыцарем и не знать вековых правил турнира, – покачал головой Алукард, не прекращая ухмыляться. Глава организации «Хеллсинг» читала письмо. – Если бы каждый победитель получал то, что хотел, Европа бы стала оплотом разврата… В лучших традициях я вручил Андерсону галстук как наиболее близкий к голове предмет гардероба.
– И он уже третьи сутки не может вытащить твой подарок из... – леди Хеллсинг ещё раз пробежала письмо глазами и убрала и саму бумагу, и конверт в самый низ стопки. — Впрочем, неважно, — подвела итог Интегра.
И фанарты иногда рисую. Правда, не только по Хеллсингу, но до сканера дошла только она - идея, имеющая продолжение и в несколько другом фандоме ))
Название: Папаня
Автор: Фьоре Валентинэ
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: ОМП, Алукард
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: ОМП зовут князем Владом Дракулой.
Тык!
@музыка: Feuerschwanz – Latte
@настроение: лёгкая упоротость
@темы: история, Дракула, творчество, юмор, рисунки, манга, аниме, Хеллсинг, Румыния
