Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Крик души (оффлайновая записка)

Весной Академия поплыла.

оно таки требует картинки больше, чем текста

Не то чтобы снег так уж злостно не убирали, просто выпадал оный столь часто и в таком количестве, что дворники объединились в гильдию и пошли к погодным вышкам протестовать, поскольку, как и большинство немагического населения Лакии, свято верили в то, что маги не наблюдают погоду, а создают. Тем временем более дальновидные и ушлые люди начали интересоваться ценами на лодки.
Храм, Стан праний и Великая Недостройка стояли на холме крайне ехидно.
Вода, ледяная, мутная и всё никак не утекающая, хотя вроде бы проточная, подошла к самым парадным дверям общежития. Бублик, высказав решительное «Десант грязи не боится!», гордо и смело вышел навстречу знаниям и «солдатиком» ушёл под воду, вынырнул, мрачно осмотрел доходящую ему до рёбер «реку» и пошёл переодеваться.
- Телепортация – это пятый курс, - проныл Шульдих, отступив от лестницы. – Пока её не выучу, никуда не пойду.
- Я думаю, нашей кафедре на твоё мнение положить боль…, - начал Енотов.
- Вы должны уметь находить выход из любой ситуации! – раздался патетичный голос профессора Рюрикова, и вскоре из-за угла общежития показалась добротная крепкая плоскодонка, на вёслах которой сидел замученный Хафиз, а напротив него в победной позе капитана корабля стоял Человек-предмет. – Если вы не можете решить вставшую перед вами задачу несколькими способами…
- Или найти тех, кто сделает это за тебя, - ехидно отметил Локи.
- … то вы – никудышные колдуны, плохие специалисты, и в магии вам не место.
Профессор и аспирант причалили к дверям учебного корпуса, привязали лодку к копыту стального единорога и скрылись в здании.
- Шоб я так жил, - с характерным эскишским говорком выдал кто-то из толпы студентов.

@музыка: "психо-паспорт" в фоне

@настроение: ХАЛК ЛОМАТЬ!

@темы: творчество, хахалайн, Aika Оффлайн, тихо плещется вода, голубая лента - вспоминайте иногда вашего студента, муки творчества

---

UEFI!!!

Я, конечно, очень рада, что наконец-то мелкомягкие обезопасили свои системы от вирусов на уровне BIOS (объективно говоря, UEFI - его замена), но при этом ещё не нашла ни одного адекватного решения (исключающего снос и\или переустановку родной Windows, а также переписывания grub.cfg, что бесполезно по сути, ибо первый же update-grub сотрёт всё, что было поправлено ручками) актуальной проблемы установки двух и более систем на компьютер с UEFI.

Я не решила эту проблему, но, вникнув повнимательней в то, что предлагает мне UEFI моего ноутбука (фанат фирмы \о\, даже материнка стационарника асусовская), пришла к выводу, что... это вовсе не проблема.

UEFI, в отличие от чётко и жёстко запрограммированного BIOS, является интерфейсом, который никто не мешает настроить. И если после установки Ubuntu или какого-то другого "линукса" попытка привычно загрузиться в детище мелкомягких выдаёт "can`t find 'drivemap' invalid EFI path", не стоит рвать волоса и бегать по потолку - если граб новый, то последним пунктом его меню будет "System Setup" - доступ к настройкам UEFI. Заходи, меняй, грузись, и не надо ничего переустанавливать\стирать\форматировать\ сносить.
Кстати, как я поняла по информации с забугорных сайтов, EFI очень любят использовать на макбуках, и его появление на менее понтовых машинах второстепенно.

Пока не найду более адекватного решения, буду использовать "уифай" вместо граба Х)

@музыка: что-то в фоне

@настроение: спа-а-а-а-а-ать...

@темы: хахалайн, тихо плещется вода, голубая лента - вспоминайте иногда вашего студента, муки творчества

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

И снова Люська

Я уже знаю людей, которые бы с удовольствием завели подобную няшность ^^

@музыка: Besh o droM – Ha megfogom az ordogot

@настроение: \о\

@темы: творчество, рисунки, Aika Оффлайн, тихо плещется вода, голубая лента - вспоминайте иногда вашего студента, муки творчества

---

Литературное

Свершилось - я воскурила "Плоский мир" Терри Пратчетта. Как и обещалась - с цикла Смерти.
До чего же злая, беспощадная сатира!
Абсурд у Пратчетта (

преподавание и обучение в Незримом Университете

В Незримом Университете происходило много всякого разного, и, к общему величайшему сожалению, частью происходящего был учебный процесс. Преподавательский состав давно уже признал этот факт, смирился с ним и теперь делал все возможное, лишь бы избежать участия в данном процессе. Однако никто не жаловался, поскольку студенты также не горели желанием образовываться.
Впрочем, система работала прекрасно и, как часто бывает в подобных случаях, обросла своими традициями. Лекции продолжали иметь место, поскольку черным по белому значились в расписании. Ну а факт, что их никто не посещает, был несущественной деталью, не имеющей к делу ровно никакого отношения. Время от времени кто-нибудь начинал доказывать, что на самом деле лекции вовсе не читаются, однако проверить, правда это или нет, не представлялось возможным, поскольку для проверки лекции надо было посещать, а до этого ни у кого не доходили ноги. В конечном итоге закрепилось мнение (высказанное профессором извращенной логики), что по существу лекции проходят, а значит, беспокоиться нечего.
Подводя некоторый итог, можно сказать, что процесс обучения в Университете осуществлялся древним как мир способом: помещаешь большое количество молодых людей как можно ближе к огромному количеству книг и надеешься, что каким-то невероятным путем хотя бы что-то из последних перетечет в первых. В то время как указанные молодые люди предпочитают «помещаться» как можно ближе к тавернам и всякого рода забегаловкам — по той же самой причине и с той же самой целью.
Была как раз середина рабочего дня. Заведующий кафедрой беспредметных изысканий читал лекцию в аудитории ЗБ, ну а его мирное похрапывание перед камином в магической зале было незначительной технической деталью, которую не станет комментировать ни один человек, обладающий хотя бы каплей дипломатичности.
, система гильдий Анк-Морпорка, в которой нет места стражникам, но сами стражники есть, и тысяча примеров) настолько мастерски преломляет в кривом зеркале сатиры любую проблему нашего мира, что та уже и проблемой не кажется, ведь, смешная и неказистая, она перестаёт быть великой преградой.
В Плоскомирье явно можно узреть и пародию на фентезийный шлак (ради чего, собственно, всё и начиналось - лучшего "антигероя", чем Ринсвинд, сложно найти, ну и откровенное издевательство в лице представителей профессии "герой"), и искажённые черты нашего "кругломирья", и целый философский труд (переплетение жизни и смерти, столкновение иррационального и разумного - в одном только цикле Смерти, "философия трусости", по которой выживает живёт Ринсвинд), и вообще много чего ещё. Я бы назвала Плоский мир некоей воплощённой ноосферой - мало того, что боги там могут появиться потому, что люди в них верят, или сойти на нет, потому что верить перестали, он сам по себе, как я вижу, воплощение того, во что верят - в то, что Великий А`Туин плывёт через просторы Вселенной, на его панцире стоят четыре слона, а на их спинах - мир.
А самое главное, что, читая, ты считаешь всё происходящее абсолютно нормальным, потому что сэр Терри, как мне показалось, не увлекается объяснением всего происходящего словом "магия" (как это обычно делают большинство фентезийных авторов), а даёт вполне логичное и в то же время не совсем разумно-научное рассуждение (Б-пространство, ядерная установка с бузиной в "Науке Плоскомирья"). Не объяснение, не догмат и не аксиому своего Плоскомирья, а именно ход мыслей, цепочку заключений, которая убеждает читателя, что именно так всё и должно быть.
И я даже не сомневаюсь в том, что существуют поклонники творчества Пратчетта, воспринимающие каждую книгу как монолог автора и чтение как некую форму диалога с ним. В некоторых абзацах (чаще всего в цикле Смерти, особенно в "Воре Времени") иногда кажется, что действие на время переносится из Плоского мира куда-то в Британию, и перед глазами возникает образ сэра Терри, рассказывающего об особенностях течения времени в созданной им Вселенной.

Про Пратчетта и его Плоский мир можно говорить очень и очень долго, и тот факт, что некоторые филологи пишут по нему дипломные работы, как бы намекает, что мой монолог неполон и слегка сумбурен, поэтому перейду-ка я к личным впечатлениям.

Смерть шедеврален. Это даже не обсуждается. Он действительно велик и вечен, как капс, которым он разговаривает в русском переводе, сама Вселенная, и есть практически во всех книгах (то есть, почти в любом уголке Плоскомирья и даже слегка за его пределами), как ему и подобает. "КОШКИ - ЭТО ХОРОШО" и "СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ - ЕСТЬ ТОЛЬКО Я" тоже не обсуждаются.


Скачать бесплатно Ska-P - Ni Fu Ni Fa на Muzebra.com.
Мелодия этой остро политической песни у меня прочно ассоциируется с Ринсвиндом. Вот уж про кого можно очень долго и упорно разливаться мыслею по древу: во-первых, как я выше писала, это абсолютный антипод любому фентезийному герою (типичный ГГ, если он уже не полный "мери-сью", то обладает мускулами и гениальным другом, либо блистательным умом и сильным другом, не говоря уже о магических способностях, а "валшебник" скорее хитёр и очень быстро бегает, и раза два Пратчетт его сравнивал совсем не со львом, драконом и прочими героическими животными); во-вторых, в книгах цикла "Волшебники и герои" изложено достаточно характеристик образа мышления Ринсвинда, чтобы объединить их в "философию трусости".

Ну а засим я продолжу упарываться читать про городскую стражу ^^.

P.S. "Песенку про ёжика" выкладывать не буду, пока дневник открыт.

@музыка: Goran Bregovich - Gas Gas

@настроение:

@темы: юмор, мои комментарии, Этот чёртов летающий аллигатор поджигает мой город! (с) капитан Ваймс, муки творчества

---

В Звенигороде стали брать плату за пользование колонками *челодлань*
За ключ от замка, который повешен на колонку, надо платить в месяц сущие копейки, однако представим, что случился пожар - пока машина доедет до пожарного пруда (который ВНЕЗАПНО стал частной территорией - вокруг него всё застроено, и легковушке подъехать трудно), а потом к горящему дому, тушить уже будет нечего.
Перед праздниками возле дома моей бабушки колонку вообще отключили, и уже второй день ездят её чинить.

Когда начнут брать плату за воздух, я попрошу убежища в Румынии >___<

@настроение: покусательное

@темы: мысли вслух, песец подкрался незаметно

---

Семейная жизнь по рецепту из серии "Доктора Хауса" про карлицу и её дочь XD

@музыка: "Хранители снов" в фоне

@настроение: бгыгы ))

@темы: концепт, рисунки, Aika Оффлайн, муки творчества

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Оффлайн-растение

Да, это тоже началось ещё во время семестра

Люська. Явление второе.

Седьмое сентября, с которого официально стартовал учебный год в Академии, вызывало в душах студентов странные чувства: с одной стороны, несомненно, это было ощущение умиротворения и покоя, то самое, что возникает, когда ты возвращаешься домой; с другой – предчувствие наступающего кошмара, что продлится целых девять месяцев с перерывом на две недели.
В углу второго этажа учебного корпуса в кабинете заведующего кафедрой «Прикладная магия и технология проклятий» преподаватели во главе с профессором Комаром составляли своё собственное расписание занятий, выписывая из данного учёным советом только номера аудиторий. Напротив, в тёмно-магической лаборатории, слишком пунктуальных студентов припрягли к уборке Нэйк и Хафиз.
Точнее, аспирант отдал распоряжение Фальку, а тот угрозами (профессором Рюриковым) и шантажом (обещаниями пожаловаться профессору Рюрикову) заставил явиться в лабораторию половину второго курса, пятерых с третьего, включая Шуша, и Каренса с четвёртого.
Метла под автономным заклятьем явно обгоняла ползущий за ней совок, но он пока справлялся (заклинавший только после исполнения сообразил, что их стоило связать в одну сущность). Такие тонкие инструменты, как кристаллографы, процессоры с регистрационными панелями и прочие порождения техномагии, нагромождённые на столах и полках и даже висевшие под потолком, требовали аккуратной ручной чистки, потому что энергия заклятий могла сбить их настройки – за сию кропотливую и утомительную работу посадили второй курс.
Каренс медитировал – его даже метла приняла за предмет мебели и попыталась вымести из-под него пыль.
Когда Шуш наконец плюнул на свои тщетные попытки вернуть к жизни в очередной раз почившую сеть систем управления, то обнаружил, что его сокурсники столпились у крайнего окна.
- А что вы там делаете?
- Не мешай! – отозвался Стич, с высунутым языком сосредоточенно водящий… удочкой?!
Третьекурсник, из-за позднего «прорыва» способностей к магии попавший на курс к людям на три года младше, чем он сам, страдал ерундой с завидной регулярностью: на первом курсе три дня и две ночи вырезал шпаргалки в форме снежинок, а потом наклеил их на окна в экзаменационной аудитории; на втором – подписал учебные доспехи как «пироженка», а на алхимии пел в такт размешиванию зелья, что он пушистый пауни. И списку чудачеств не было конца.
Вот теперь Стич пытался что-то выудить из окна второго этажа при условии, что речка протекала за стенами Академии.
- Ура, поймал! – колдун мастерски подсёк то, что попалось на крючок, и быстро намотал бечеву обратно на катушку – на конце верёвки обнаружился… шкварчащий кусок свинины под сыром. – Еда!
- Наконец-то!
- А ты-то чего радуешься? Она же не кошерная!
- Эксперимент удался!
Дело в том, что прямо под лабораторией колдунов была кухня – видимо, архитектор не предполагал, что соседство будет настолько взрывоопасным, поэтому после него по складу, кухне и самой столовой прошлись преподаватели с БВСМ и ПМ, замагичив даже винты, крепящие петли на дверях. Студенты первое время разрабатывали магических паразитов для взлома щитов, но после пары-тройки дежурств по столовой оставляли эти попытки.
Стич к магии не прибёг вообще.
- Обеденный перерыв…, - третьекурсники плотоядно склонились на кусманом мяса, второй курс облизывался и принюхивался.
- А-а-а-а! – послышалось из коридора.
Тарелку с едой мгновенно убрали под подоконник и прикрыли нерабочим кристаллографом.
- Что случилось, Хьюго? – раздался где-то рядом с дверью голос Рюрикова.
- Т-там… там… профессор, - трясущимся голосом вымолвил кричавший. – У нас что-то завелось!
- На кухне от магии искрит, уверяю вас, Хьюго – оттуда даже шуши разбежались.
- Но оно… понимаете, профессор, я спокойно стоял, жарил мясо по-фербандски, потом отвернулся, чтобы взять петрушки, а когда вернулся, мясо… вы не поверите… мясо выпрыгнуло со сковородки в окно и улетело ввысь!
- Хм-м-м… О, Хафиз! Сходите к Рахили Зиновьевне и скажите, что нам нужен кто-нибудь из её девочек.
- Да, Юрий Александрович.
- А вы, Хьюго, возвращайтесь и подождите минут пять.
Шаги Габррра постепенно затихли, хлопнула дверь кабинета завкафедрой, и студенты облегчённо вернулись к тарелке с воспарившим мясом, как…
- Где комната 1331?! – во главе стола проявилась из невидимости злая-презлая Людмила Тагиловна, сжимавшая в руке… Люську?
Каренс икнул и тихо заполз под стол.
Со времени последней встречи с Шушем хищный кустик явно разросся – теперь у него был древесный ствол, обильная листва и три зубастых лимона, два из которых жевали рукав кафтана Людмилы Тагиловны, а третий пытался цапнуть пистольера за открытое запястье, но не мог дотянуться, потому что она держала его за ствол. Горшок с надписью «Calea zacatechichi» дёргался, раскидывая землю, так что метла немедленно двинулась убираться.
- Где. Комната. 1331? – повторила зав общежитием, обводя пылающим взглядом колдунов. – Брысь! – и отпихнула метлу, настойчиво пытавшуюся выполнить свои прямые обязанности.
- На третьем этаже общежития.
Людмила Тагиловна обратила свой адский взор на вошедшего Каннхира, тот ответил ей спокойным сосредоточенным взглядом человека, размышляющего, куда потом прикопать труп. Метла аккуратно смахивала в совок рассыпавшуюся из горшка землю вокруг Людмилы Тагиловны.
- В комнатах запрещено держать животных, - пистольер потрясла перед Локи лимонным кустиком. Несчастное растение жалобно зашипело единственным свободным лимоном и потянулось к «папе», но стукнулось о метлу, продолжавшую свой нелёгкий труд…
- Это растение, - резюмировал Каннхир.
Лимон обиделся и цапнул древко метлы. Помело же живым существом не было, потому продолжило дальше убираться по кругу, ибо брыкавшийся кустик теперь опустошал свой горшок от каждого движения автономной метлы.
- Оно хищное, - Тагиловна предъявила Локи правую руку, на которой всё ещё висели два лимона, хотя ствол кусачего растения она уже давно отпустила.
- Она просто голодная, - Люка нежно погладил пальцем плод, и тот наконец отпустил рукав кафтана. – Растущий организм требует много пищи, а она всё лето на подоконнике одними насекомыми питалась, - невозмутимо пожал плечами колдун. Хищный куст, подумаешь…
Последний лимон решил не отставать от коллективного разума и тоже радостно кинулся жевать древко метлы. К вящей радости едва сдерживающих смех студентов помело при этом продолжало подметать.
- Так, ботаник-извращенец. Чтобы завтра я это хтоническое чудовище в вашей комнате не видела! – рявкнула Людмила Тагиловна и исчезла.
Дверь хлопнула с сочным чавком и сдавленным «Уй!».
- Каренс, я не знаю керонтского, поэтому просил тебя на лакийском, - Каннхир заглянул под стол. – Забрать Люську с собой.
Керонтец выполз из-под другой стороны стола.
- У меня было видение, - заявил Каренс. – Я медитировал и увидел, что случится несчастье, если я её возьму…
- Я хочу такие же мухоморы! – мечтательно протянул Стич.
-… И у меня пропал багаж, - скорбно подтвердил Каренс. – До сих пор где-то между Айкио и Басиланом болтается.
Нормальный человек – вроде Шульдиха – под взглядом, которым Каннхир одарил керонтца, осознал бы, что он полное ничтожество и недостоин существования в этом мире, но Каренсу было феноменально по нагу.
Метла, на которой извивалась Люська, чинно прошествовала мимо Локи и облокотилась на подоконник – куст, поняв, что жертва не подаёт более признаков жизни, сполз с древка, вытащил корни из горшка старого, забрался в новый, с надписью «на зарядку», и прикинулся нормальным растением.
И очень вовремя, потому что в лабораторию чинно зашли ОН и Габррр, потирающий нос (кажется, это его Тагиловна приложила).
Студенты, кто сидел, повскакивали, остальные разрозненно протянули «Здрасте».
- Добрый день, - добро улыбнулся Рюриков. Теперь будущие колдуны точно знали, что их ждёт какая-то гадость. – Ну как отдохнули?
- Хорошо…
- Нормально…
- Спасибо…
- Это хорошо, - усмехнулся профессор и упёрся кулаками о стол. Надо признать, что у бывшего легионера ОМА, ныне Посланника, руки и размах плеч были не меньше, чем у его коллег с «Военного искусства». – Потому что этот семестр будет самый тяжёлый. Второй курс, вы теперь взрослые, и никаких поблажек вам не будет. Если вы считаете, что после двух сессий нам будет очень сложно вас исключить, то вы сильно ошибаетесь – если человек не контролирует свою силу, то она ему не нужна, и лишить её вас очень даже нетрудно, можете узнать про это у ваших сокурсниц с «богословия», - у второкурсников глаза уже стали по злотому. – И третьего курса это тоже касается. Почему-то из года в год первую сессию третьего курса все сдают просто отвратительно…
- Интересно, с чего бы это…, - ядовито заметил Люка. Правда, вполголоса, но Хафиз смерил его очень выразительным взглядом.
- … А вам, молодые люди, я очень советую уже писать первый диплом, - обратился к четвёртому курсу Рюриков. – Не дело начинать это за две недели до защиты, а потом бегать за рецензиями, как делали ваши предшественники.
Убийственный взгляд фламмовца достался и профессору.
- Расписание мы вывесим завтра, так что приходите пораньше и списывайте. А пока желаю вам хорошо настроиться и начать этот семестр правильно, - улыбнулся Человек-предмет.
- Спасибо…
Профессор откланялся и вышел из лаборатории.
Чавк. Чавк-чавк-чавк.
Студенты обратились к источнику звука.
Лимонный куст доедал мясо по-фербандски.
- Растущий организм, значит, - протянул Шульдих, желудок которого от столь душераздирающего зрелища (правда, может, и от голода) заныл.
- Придётся съесть Локи, - скорбно заметил Стич.
- Это не кошерно.
Третий курс выразительно посмотрел на Каннхира.
- Я всегда знал, что вы – нежить, питающаяся чужими мозгами, - подтвердил фламмовец. – На Каренсе мяса больше.

Люське в лаборатории явно понравилось. Несмотря на то, что дни становились короче, а погода – холоднее, лимонный куст даже не думал засыпать. Он ползал с подоконника на подоконник, периодически давал себя помацать, столь же регулярно кусался и зависал при виде больших красивых проклятий.
Студенты его подкармливали, а во время лекций, словно чуя преподавателей, куст вёл себя прилично, пряча зубастые лимоны в листве. Особенно весело стали проходить в лаборатории пары четвёртого курса, потому что куст всегда пытался «помочь» своим «родителям» то покусанием принимающего, то утаскиванием журнала посещаемости.
Так было до одного дождливого октябрьского дня…
В четверг первокурсники спалили любую профессором Рюриковым сто седьмую аудиторию, так что ему пришлось вести лекцию у четверокурсников в лаборатории.
Ну то есть как лекцию… все лекции Человека-предмета делились на две части: сначала он рассказывал, какие студенты раздолбаи и как им будет плохо в сессию, а потом минут двадцать в общих словах объяснял тему. Где-то на первом этапе Люська, почуяв раздражение кого-то из «родителей», переползла с подоконника на процессор байка старой модели – Рюриков обернулся, ничего не заметил и продолжил вещать – потом взобралась на работавший, но не входивший в сеть голосовой передатчик, что висел на потолке.
- Запомните, сейчас это песчинка, - воздел палец вверх профессор. - Но в конце семестра на вас свалится… ай!
«Пламя хаоса» от укушенного за палец Рюрикова взметнулось вверх, закоптив цепочки, на которых висел передатчик, и кинулось в погоню за Люськой – куст забился под подоконник, а заклятье поглотил «чёрный туман» стоявшего рядом кристаллографа.
- Что это было?
- Хищный лимонный куст, - абсолютно спокойно констатировал Каннхир.
Рюриков очень задумчиво посмотрел на фламмовца.
- Я уничтожал хищные кактусы в пустыне, когда мой Учитель нейтрализовывал там магические ловушки; охотился за лукарями в лесах, но про агрессивные лимоны ещё ни разу не слышал. Может, расскажете поподробнее?...
После этого случая Люську начали прятать за нерабочим кристаллографом, клятвенно заверяя профессора, что хищное растение из лаборатории убрали.

Шуш и Енотов сдавали результаты коллективного разума Хафизу – аспирант искал пути отхода, ибо принимать не хотел, тем более, две одинаковые лабы по терверу. И Куллхир, и Фаер утверждали, что просто советовались, и вообще по-другому сделать эту работу просто невозможно, и уставший за день Габррр уже почти с этим согласился, лишь бы они оба отстали.
В дверь лаборатории аккуратно постучали.
- Войдите, - отозвался Хафиз, и поставил галочки в своём журнале Шульдиху и Енотову. – Всё, идите.
- А у нас ещё лабы, - осторожно начал Шуш, и в глазах Габррра отразилась вся печаль кочевого терионского народа.
- Добрый день.
Она вошла в тёмно-магическую лабораторию как первый луч утреннего солнца проникает в лесную чащу: лёгкой летящей походкой от бедра, гордо неся впереди себя шикарную грудь, приоткрытую в глубоком декольте кружевной рубашки; золотистые волосы волнами спускались на её плечи, а лицо, правильное, как у кахилльской статуи, излучало милосердие и всепрощение.
Чудесная девушка, судя по росту и телосложению, будущий паладин, улыбнулась, и в души народонаселения тёмно-магической лаборатории просочился тёплый свет…
- Рахиль Зиновьевна очень просит кого-нибудь зайти к нам в лабораторию и настроить тренажёры. Она очень извиняется, что их опять сломали, - жемчужно улыбнулась паладин и скромно потупила взгляд голубых глаз.
Габррр застыл с открытым ртом, Шуш, Енотов и сидевший неподалёку от них Тиель дружно покраснели, а человек пять, включая Нэйка, едва не подрались за право пойти поработать.
Тем временем позади шикарной блондинки, словно соткавшись из тьмы коридора, появился Люка. Каннхир просто молча встал рядом, но взгляд его немедленно упал в декольте девушки, благо разница в росте позволяла.
- Господа, ну вы все такие умные, - паладин кокетливо повела плечиком, на котором едва держалось голубое платье. - Помогите нам, пожалуйста.
Енотов только открыл рот, но, судя по судорожному сокращению мышц, на него набросили «молчание».
- Ну у нас пара срывается, господа, помогите, - девушка кокетливо поморгала.
- Я помогу, - вымолвил наконец Каннхир, не отрывая взгляда от шикарной груди.
Паладин с наимрачнейшим видом повернулась к Локи.
- Каннхир, после твоей… «пасхалки», или как её там, я тебя не то что на порог нашей лаборатории не пущу, даже с нашего этажа изгонять буду, и пинками.
- Хорошо, я с улицы, через окно, всё сделаю.
- Каннхир, ты со мной разговариваешь или с моей грудью?
Хохот со стороны стола.
- Моё чувство прекрасного не позволяет мне отвести мой взор от столь привлекательного источника вдохновения...
Под хихиканье колдунов Люська, до этого момента тихо стоявшая на полке, с интересом заглянула тремя лимонами из пяти в «предбанник» лаборатории.
Паладин кулаком подпёрла челюсть Локи и подняла так, чтобы посмотреть сокурснику прямо в бесстыжие зелёные глаза.
- Я тебе сейчас твоё чувство прекрасного знаешь, куда вобью?
- Баронесса, - покачал головой принц. – Я слышу от вас речи, достойные разве что рыночной торговки, ведь чувство прекрасного – понятие метафорическое…
- Каннхир, у меня четыре по анатомии, так что я прекрасно знаю, где у мужчин находится чувство прекрасного.
Дружный мужской гогот.
- Ох, баронесса, я к вам с душой, от всего сердца, а Вы такое говорите…
- А-а-а-ай! – взвизгнула паладин и, отвлекшись от колдуна, попыталась вырвать из пастей хищного куста свои волосы. – Пусти, мерзость!
- Пш-ш-ш, - отозвалась Люська и потянула блондинку в лабораторию, цепляясь корнями за штукатурку.
- Брысь! – Каннхир щёлкнул по одному из лимонов, и куст немедленно смылся обратно на полку.
- Твоя работа?! – взвилась Джокер.
- Опосредованно, - честно сознался Локи. – Так что в вашей лаборатории сломалось?
- Для тебя – ничего, - процедила блондинка. – Хафиз, может, вы посмотрите?
- Он не может, - встрял Тиель. – Он у нас лабораторные принимает.
Габррр посмотрел на него так, что стало ясно – Бейкербрейнгель будет сдавать тервер о-о-очень долго.
Блондинка затравленно осмотрела лабораторию.
- Тренажёры потеряли сеть, - страдальчески, едва не плача, поведала Джокер. – СУ работает, провода на месте, я проверяла.
- Ну-ну, - скептически отозвался Люка и, пропустив паладина вперёд, вышел вслед за ней.
- Енотов, ты чего молчал? – спросил Шуш.
- Ты не поверишь…

@музыка: "Цвет вошебства" в фоне

@настроение: каникул не хватило Т___Т

@темы: юмор, хахалайн, Aika Оффлайн, тихо плещется вода, голубая лента - вспоминайте иногда вашего студента

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Оффлайн-страшилко

Семестровые динозавры продолжают выбираться из закромов

Башня Некроманта

По меркам не слишком крупной Лакии Регенсхайн был самым большим городом.
Для начала, он занимал два острова. Южный назывался Старым, и там располагался, о чём нетрудно догадаться, исторический центр, место паломничества будущих архитекторов, лелеющих тщетные надежды возродить строительные технологии эпохи Земли. Жилой квартал Старого острова был застроен как под копирку – поначалу там располагался гарнизон, в то время как мирное население жило в посаде. Как-то так сложилось, что на другом берегу озера тоже рос город – когда появилось достаточно амбиций, меж поселениями перекинулся мост. В результате множества перипетий (смотреть учебник «История Мира. Эпоха Земли. Том первый») Регенсхайн стал столицей Ленарии, затем, когда вместо озера под мостом раскинулась бездна – Лакии (про это во втором томе).
Каждый год в июне на Старом острове, имевшем выход в Фербанд, проводились Игры, куда съезжались все нуждающиеся в эльтерах главы альянсов, купцы и прочие работодатели, но в том году их отчего-то отменили, а мост на остров закрыли и башню оцепили.
- Я слышал, что там при подготовке Игр пропал кто-то, нашли только инструменты, - Бублик умел поднять настроение как никто другой.
- А ещё там каждый год воют от ужаса посмертной нежизни убитые на игрищах, - саркастически заметил Вейс.
- Давайте лучше в Белоград, пока от телепорта далеко не ушли, - предложил Шульдих, оглядываясь.
Его родной Белоград считался в Акрисе шумным, ибо был главным градом уезда, но столько народу, сколько сновало по улицам столицы, он явно не видывал.
Толпы людей двигались аки частицы в живой ткани – многие даже не боялись выскакивать на мощёные дороги, по которым носились, иногда еле разворачиваясь друг с другом, повозки, телеги и кареты. Шум из человеческого гомона и животного ржания и рыка бил по ушам не хуже воинских кулаков.
- Карманы береги, - посоветовал Шульдиху Вейс, когда троица студентов пробиралась через Рыночную площадь – здесь народ не просто толкался, но ещё и орал: торгаши – на покупателей, покупатели – на них, на пяти языках и на лакийском с всевозможными акцентами. Самыми колоритными, пожалуй, были терионцы с их «вах» и «мамой кылянусь» и эскишские имберцы с «шо» и «так таки».
- А то б я сам не додумался…
За площадью Вейс свернул на Купеческую – там стоял Гостиный Двор, где жили акрисовские купцы, включая его отца – а Збрышек и Куллхир двинулись по Последней.
- Знаешь, почему улица так называется? – Бублик ухмыльнулся.
- Судя по твоей роже, я очень не хочу знать, - Шульдиху и так было нехорошо после перелёта из Магны в Басилан, а в телепорте из последнего в Регенсхайн он, по ощущениям, потерял десяток-другой частиц. – Наверное, её последней застроили?
- Не-а. По ней покойников в последний путь отправляли, когда на погосте ещё тела хоронили. В начале улицы, за площадью, - махнул рукой в ту сторону Дарий. – Синий Храм Айки, а там, через три дома от нашего, погост.
- Что у вас через три дома? – уточнил Шульдих в надежде, что ослышался.
- Кладбище.
- А ты сразу не мог сказать?!
- А что в этом такого? – не понял Бублик.
- КЛАДБИЩЕ! Неупокоенные души, призраки самоубийц, жаждущие мести, гули, поедающие трупы…, - чем дальше заходил список, тем более громким и замогильным становился голос любителя ужастиков.
- Какие трупы, болезный? Там уже лет триста как пепел хоронят.
- Да? – несколько разочарованно протянул Шуш. – Ну, в общем, у тебя дома никаких странностей не бывает?
- Да не, не бывает, - Бублик остановился у ворот. Их из прочего ландшафта выделял причудливый деревянный узор с природным мотивом – так свои жилища украшали только акрисы. Хотя на самом деле не украшали, а защищали – в большинстве этих «наличников» угадывались магические рисунки паладинских и жрячьих заклятий.
Дарий гулко постучал в ворота.

Семейство Збрышеков обитало в двухэтажном тереме с жилым чердаком. Главой рода был дед Дария, Василий, маг корабля первого класса, несмотря на свой солидный возраст, постоянно находившийся в рейсах, вот и на момент приезда внука с другом улетел куда-то в сторону Эйры.
Зато в доме были: бабушка, две тёти с мужьями, приехавшие по делам в город, дядя с женой, их двое детей, одна старшая сестра с дочкой, сторожевой волкодав, приблудившаяся мантикора и наглый откормленный рыжий кот, похожий на Дария.
Бэйнона такое количество народа ничуть не смущало – он просто впервые видел, чтобы все эти люди и звери умудрялись помещаться в таком маленьком домике, да ещё так, чтобы оставалось свободное место. Так как появления Даши никто не ждал, обоим пришлось селиться на чердак, впрочем, комнаты были довольно уютные.
Из окна Шуш прекрасно видел погост, и к вечеру это уже не радовало. Мнительный колдун в каждой тени видел шевеление когтистой лапы, в каждом звуке – вой кладбищенских упырей. Когда он заворачивался в одеяло с головой и накрывался подушкой, он явственно слышал скрип половиц возле кровати и ощущал мертвенный холод дыхания забравшейся нежити, уже навострившей над ним когти…
Колдун откинул одеяло, зажёг огнешар и его свет отразился в двух жёлтых глазах с узкими зрачками…
Вшшых!
- Мвияааауу!
- Тьфу, блин…
Шульдих, встав с кровати и стараясь не глядеть во тьму коридора, прикрыл дверь, в которую вылетел испуганный котяра.
По полу скользнул холодок. Колдун поёжился. Кружевные домотканые занавеси колыхались. Тяжко вздохнув, Шуш пошёл закрывать окно.
Под новой луною в ясную ночь погост раскинулся во всей красе покосившихся крестов, обросших мхом склепов и надгробий с мрачно-пышными клумбами. В глубине безрадостной тихой картины проявлялось чёрной громадиной то, что Шульдих в туманных сумерках принял за очередной фламмовский склеп – нескладная, покосившаяся башня, словно нарыв на коже, ибо вокруг жутковатого мёртвого строения не было ни единой могилы метров на двадцать кругом.
Башня влекла и манила своей неизведанностью. Её непроницаемая тьма затягивала, словно дно пересохшего колодца…

- Что за башня на погосте? – спросил Шуш у Бублика.
- Аа, Башня Некроманта, - махнул рукой Даша. Из дому они погуляли почти сразу после завтрака – во-первых, и так народу много, во-вторых, за едой на рынок, потому что два взрослых лба утащат на себе явно больше, чем одна маленькая круглая бабушка. - Она ещё до Вознесения, говорят, так стояла. Я туда лазил, когда первый раз приезжал – лестницы там сгнили уже, камень осыпается. Мне, помню, поход туда тем и закончился, что каменюка какая-то сверху прилетела, - Бублик почесал затылок, видимо, место приземления «каменюки» по совместительству.
- Татьяна Ивановна рассказывала, что некроманты на самом деле никогда кладбищах не работали, и лаборатории всегда рядом со своими домами ставили.
- Ну не я же её так назвал.
- Но не сторож же в ней жил.
- Интересно – иди в библиотеку … о, здорово, Кирсанов!
Вся кафедра «разведки» ходила одетой образом, очень напоминающим форму курсантов Навигацкой Школы: тёмные кафтаны или сюртуки, штаны, сапоги и белые рубашки; поэтому Вейса в национальной акрисовской одежде, где преобладали светлые цвета, было слегка не узнать.
- И вам не хворать, - Женя был как-то слишком скучен для человека, впервые за два с лишним года повидавшего родню.
- Чего унылый такой? – спросил Бублик.
Троица двигалась к овощным и травяным рядам.
- Да так… хотели с отцом на Выступления съездить, а у него заказ важный, отказаться смерти подобно. Мать на такое не пойдёт, она и Игры-то на дух не переносит.
- Пошли с нами, - предложил Шульдих.
- Куда?
- В «Сиреневый Ёжик» вечером.
- Он ещё и тут открылся?
- Столица же, Кирсанов!

В «Ёжике» было весело: складывалось ощущение, что туда набились все столичные акрисы в честь главного национального праздника – пятницы. На сцене играли и плясали «Берёзки», слышались смех и разговоры, дивный запах жареного мяса перебивал даже перегар и возбуждал аппетит.
- Хлопцы, а вы не стрэмаэтесь ночью до хаты идти? – хихикнула Маруся и облокотилась на стол. Точнее, «вывалила» на него женские «богатства».
- Нет, - твёрдо заявил Бублик, хлопнув кулаком по столу. – Мы ж эльтеры!
- Буд-дущие, - осторожно заметил Вейс.
- Пусть хто тока попробует на нас плезть – в раз отобьём.
- Что? – томно уточнила Леночка и обняла дашину руку, ибо на большее её собственных не хватало.
- Ну… это…, - Збрышек выразительно посмотрел на Шульдиха.
- Желание прставать к чстным людям, - закончил мысль колдун.
- Шо, даже ты? – Катенька, из девушек самая бойкая, тонкая и звонкая, уже успела заплести Шушу две маленьких косички, заобнимать и скормить ему всё, чего дотянулась.
- А что со мной не так? – возмутился колдун и продемонстрировал, что с ним всё в порядке – вместо того, чтобы загореться над левой рукой, огнешар спалил ветку чеснока над столом. – Упс…
- Ух ты! – Катя радостно захлопала в ладоши, кинулась обниматься и уронила Шульдиха на лавку.
- Ну вы бы хоть не здесь начинали, - пробормотал Вейс, медленно исчезая под изучающим взглядом «гарной дивчины» Маруси.
- Кирсанов, ты это… того…, - Бублик жестами показал, что стрелка уже не видно.
- А? – Вейс проявился обратно. – Знаете, нам пора ид-дти…наверное.
- А вы нас проводите? – почти хором поинтересовались девушки.

Последняя улица полностью оправдывала мрачный смысл своего названия – на ней не то что лихих людей не было, даже собаки не гавкали. Зато от каждого шороха и скрипа девчонки с писком прятались за своих слегка нетрезвых кавалеров.
- Бачили недавно, шо месяц назад тута дивчину растэрзали, - Маруся под это дело, строя из себя крайне испуганную, вцепилась в Вейса. По стрелку разве что разряды статические не побежали.
- А я слыхала, что её упыри утащили на погост – только ручку отгрызенную у могилы нашли, - подхватила Катя.
- Тю на тебя! Это ж для Некромансера девок воруют – жертвы приносит он! А по ночам их души неупокоенные воют в башне, - продолжила Леночка.
- Ды бред всё это, - возразил Бублик.
- Вмерли некромансеры… тьфу, некроманты. Сожгли всех, - подтвердил Шульдих больше для себя, потому что на фоне тихой ночи, замогильных девичьих баек и приближающейся поросшей плющом ограды с проявляющейся вдали косой башней у него из головы уже выветривался хмель.
- А ну дивчины-то исчезают!
- И в башне ходит кто-то, воет…
- Огоньки в полнолуние загораются и по башне гуляют…
- Да наготень это всё! Вот мы щас туда сходим, и все огоньки погаснут, - заявил Бублик. – Пшли! За мной!
- Пошли, - подтвердил Вейс, Шульдих просто кивнул.
- Ой, вы все такие смелые…, - почти хором протянули девушки вослед новоявленным борцам с нежитью.

- Девчонки за оградой остались, да? – уточнил Шульдих. – Давайте сейчас вернёмся и скажем, что всю башню уже облазили?
- За три минуты? – сомнительно поинтересовался Вейс.
- Да нет там ничего – даже наверх забраться уже не по чему, - махнул рукой Бублик.
- Вот ты первый и иди, - сглотнул Шуш.
Вблизи Башня Некроманта смотрелась ещё жутче – она действительно была чёрной от вековой копоти, кое-где смытой дождями. Поскрипывали страдающие от вековой натуги подпорки, где-то осыпались остатки скрепляющего состава. Вместо входа зияла непроницаемой тьмою зубастая пробоина – из неё веяло холодом, но не летним ветерком, а могильной сыростью склепа. Внутри что-то копошилось и чавкало, и на фоне мёртвой тишины кладбища звук был оглушительным и размеренным, как часы, отсчитывающие последние секунды...
- Я протрезвел, - Шульдих с трудом отвёл взгляд от затягивающей тьмы, уже приобретающей в его глазах очертания всех ему известных жутей.
- Вейс, вперёд.
- Почему?
- Потому что на кафедре разведки учишься.
- Многие призраки видят сквозь пространства, - Вейс попытался сделать шаг назад, но натолкнулся на Бублика.
- Да нет там никого, – Збрышек отодвинул стрелка поближе к башне. – Что, трусишь, невидимка? Развалин испугался?
- А ты нет?
- А я там был.
Вейс смерил Бублика уничтожающим взглядом и исчез – лишь сгнившая доска у пробоины провалилась под невидимым каблуком…

Три маленьких огнешара с осторожностью старых мышей проползли меж развалин, обозначая относительно свободный путь. Их предшественники с искрами разбились о стены и обломки оных, ибо лунный свет, несильно разбавляя ночную тьму, проникал через дыры в вековой кладке и не особо отличающиеся от них оконные проёмы пятнами.
Внутри башня казалась раза в два выше и ещё чернее, чем снаружи, а на фоне её закопчёных давним пожаром стен небо в зубастых обломках свода виделось тёмно-фиолетовым полотном с точечками далёких звёзд. Пахло тленом, и гуляющий ветерок приносил откуда-то сладкий до тошноты запашок разложения. Обвалившаяся часть крыши шуршала под ногами черепицей, и звук этот казался оглушительным, словно все остальные проглатывал сам воздух.
Шурх-шурх… шшш…
- Вейс, ты где? – хрипло выдавил из себя Шульдих, казалось бы, всего три слова. В ответ искажённое из-за обломков эхо выдало жутковатые шепотки «ессс… еее… кап». «Это кровь Кирсанова – его уже доедают», - мгновенно домыслил колдун, и больная фантазия радушно подбросила картинку останков стрелка и тварей, его доедающих: вот одна из них уже почуяла его запах и ползёт из-за поворота, шаркая когтями по усыпающим землю осколкам черепицы…
Шурх…
- Мм?
- ААААА! – Шуш прекратил орать только после того, как «тварь», вышедши на свет огнешара, оказалась Вейсом.
- Где нежить? – выскочил из-за ближайшей груды строительного лома Бублик, по пути снеся её половину – с невообразимым шумом осколки камней и кирпичей посыпались вниз. В руках у Збрышека откуда-то уже появилась бывшая балка, ныне – дубина.
- Испугалась и убежала, - с некоторым облегчением сказал колдун.
«Ших-ших-ших», - словно в подтверждение раздалось рядом.
- Может, ты будешь орать, когда тебя есть начнут? – поинтересовался Бублик.
Колдун сглотнул.
- Мне кажется, что первым съедят Бублика, - заметил Вейс.
- Да никого не съедят! – махнул рукой Дарий.
- Ооооооу…, - сверху послышался протяжный вздох-стон, и скрипнуло что-то деревянное. Снова повеяло тленом…
- Подавятся, - исправился Бублик.
- Шульдихом, - закончил Вейс.
«Стук-тук-тук», - сил сдерживать стучащие зубы у колдуна не осталось. «Это от холода», - обнадёжил себя Шуш.
Тени от огнешаров казались живыми – конечно, они трепыхались оттого, что «пламя хаоса» по сути своей было летающим костерком, но от каждого движения у закопчённых стен дёргался то сам Куллхир, то Бублик. И заклятье совершенно не согревало, словно холод был частью темноты.
«Ших-ших-ших», - что-то прошуршало крошкой черепицы впереди, где не доставал свет «светильников».
- Вейс, а ты можешь не шаркать? – тихо попросил Шульдих. – Вейс?
Стрелок ушёл слишком далеко – когда огнешары вновь приблизились к своему владельцу, стало видно, что созданный обломками узкий коридор в конце своём утопает во тьме, ибо над ним остался потолок.
- Кирсанов, - позвал Збрышек. Искажённое эхо провыло «ааооу».
Ших-ших-ших…
Оно шло вперёд.
- Что, испугался? – ухмыльнулся Бублик.
Ших-ших-ших…
- Б-б-бублик, б-бежи-и-им, - Шульдих, шедший последним, рванул назад, обгоняя собственные огнешары – сердце у него бешено колотилось, едва не выпрыгивая из груди; внезапный, необъяснимый ужас комом застрял в горле…
Ших-ших-ших-ших…
Не вписавшийся в поворот колдун влетел плечом о стену, выбив из испортившейся от времени кладки мелкий камень – стук упавшего обломка гулко отразился от стен, будто приземлился не на пол, по которому они буквально минуту назад прошли, а в пустой колодец.
Огнешары, словно испуганные дети, прильнули к своему создателю, освещая лишь метра два впереди.
- Ребят, - дрожащий голос словно утонул во тьме, не вызвав никакого эха. Удары сердца гулко отдавались в ушах, пальцы похолодели до онемения. – Бублик?... Вейс?... Не надо со мной так шутить, я ведь нервный…
Тишина.
Шуршащая, скрипящая, сыпучая, звенящая в ушах отсутствием живых звуков, давящая и сгущающая тьму и холод вокруг.
- Ребят, вы где?!
Ширх-ширх… дыхание… ширх… оно впереди… смотрит… шурх…
Колдун не выдержал и кинул «пламя хаоса» навстречу источнику звука – огнешар в снопе розовых искр рассыпался о магический щит, осветив недоумённое лицо Бублика.
- Больной что ли совсем? – глубокий бас Збрышека точно так же «утонул» в темноте.
- А где Вейс?
- Да ходит где-то, - пожал плечами воин, войдя в кружок света. – Он же ж гасительный. В такие места я бы с Лисом ходил – во-первых, он не замолкает, можно по звуку идти, а…
Слева, откуда, согласно внутреннему компасу колдуна, они пришли, снова застонало-вздохнуло, и балки натужно заскрипели под остатками свода.
- Пошли отсюда. Пожалуйста, прямо сейчас. Иначе я после Академии, если доживу, уйду в монастырь.
- Женский? – предположил Бублик, тоже сбившийся с мысли от неприятного резкого предчувствия – сейчас что-то будет.
Колдун смерил его уничтожающим взглядом – даже если Збрышек хотел предложить что-то хорошее (доброе, вечное), напряжённый, словно перетянутая гитарная струна, Шульдих понял это как издевательство.
Ших-ших…
- Уууу…
Воин воровато огляделся.
- Так, стоять здесь, я сейчас вернусь, - Бублик, на всякий случай выставив руки вперёд, ушёл в темноту.
Кажется, на завтра маги с погодной вышки обещали дождь – тучки уже набегали на луну, отчего на мгновения всё вокруг обращалось в непроницаемый мрак, тот самый, про который говорят «хоть глаз коли». В этой тьме что-то двигалось, словно чёрный смилодон: перетекало, ползло, моргало красными огоньками, которые можно было списать на блики…
Шурх-шурх. Шурх-шурх. Шурх.
Бублик вернулся в кружок света.
- Как мало человеку иногда надо для счастья…
Ших-ших-ших…
Воин повернулся на звук, на всякий случай приняв боевую стойку.
- Вейс?
- Ммм…
Шурх-шурх…
- Кирсанов, рожай быстрее – мы сейчас уходим.
Ших-ших-ших… ших…
- Шуш, посвети ему что ли, а то заблудится ещё.
Колдун пустил два огнешара на последний звук.
Огонь высветил из темноты синюшную оскаленную рожу с красными глазищами.
- ААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!
Шмяк!
Шульдих ещё много раз в своей последующей жизни пугался, но ни разу у него не получилось повторить этот тонкий почти ультразвуковой визг, от которого с карканьем взлетела с гнёзд стая ворон на погосте.
Когда звёздочки в глазах более-менее рассосались, а через звон в ушах стало немного слышно что-то говорившего Бублика, Шуш наконец осознал несколько принципиально важных вещей: он лежит, осколки камней, кирпичей и черепицы врезаются ему в спину, а голос Бублика доносится сверху. Очень сильно сверху, и больше не «тонет».
- …ни, я случайно.
- Аа?
- …бур-бур…
- Я не слышу…
- …светь…
- Посветить?
«Пламя хаоса», словно бенгальский огонёк, с шипением зажглось, поплевалось искрами и погасло. Тьма снова сомкнулась над слегка контуженным колдуном. И пока что она была просто темнотой – в ней ничего не двигалось, не шуршало, не стонало, и от этого напряжение сошло, оставив Куллхиру дрожь в руках и ногах.
- Бублик, говори что-нибудь.
- Я ж не Лисов, - воина стало слышно лучше.
- Ну спой.
- Что?
- Частушки. Стишок почитай какой-нибудь – мне надо на что-то ориентироваться, чтобы «светильники» зажигать.
- По реке плывёт топор
Из села Кукуева –
Ну и пусть себе плывёт…
Огнешары прояснили многое: во-первых, у башни был подвал, причём, заметно обширней, чем она самая (именно из-за этого погост не примыкал к ней вплотную); во-вторых, колдун свалился в оный через дверной проём, о чём красноречиво говорили ржавые останки некогда ажурных перил; в-третьих, в подвале, кроме черепицы и стекла, лежали какие-то металлические приспособления, в частности, довольно жуткого вида стальной шприц и почерневшие скальпели.
- Ты меня достать сможешь, если я за перила ухвачусь?
- Давай я их выломаю для начала, - Бублик размял плечи, хрустнул суставами пальцев и ухватился за основание левой части перил.
Болты намертво заржавели, но Збрышек ставил на то, что оные не удержатся в растворе – всё-таки башня лет триста точно уже стоит.
Вниз посыпался песок, болты поскрежетали, но вытаскиваться всё равно не вздумали.
- Ша, раскачаю…
Ветерок снова принёс запах тлена.
- Уууу…
На месте Бублика любой маг уже бы бежал подальше со всех ног на всякий случай, ибо воин просто не чувствовал движения в темноте, окутывавшей всё, кроме пятачка света от «светильника» над головой Збрышека.
Ших-ших… ших…
- Да что ж тут так холодно, - Даша одёрнул рубаху и раскатал рукава.
На его плечо легла ледяная костлявая рука…
- Б-б-б…, - Шульдих внизу на негнущихся ногах отошёл подальше. – Б-б-бу-ублик, т-там…, - один из огнешаров нервно дёргался в такт с рукой своего создателя.
- Кирсанов, ну ты гаситель – давай помогай, - дёрнул плечом Дарий, сбрасывая руку.
- Кшишшшш…
- Б-бублик, сзади тебя…, - едва слышно пролепетал колдун.
«Пламя хаоса» начало искрить и подёргиваться – тьма обрела очертания и потянулась к огоньку своими щупальцами. Шуш внизу подавился тем, что пытался сказать, и зажёг ещё три «светильника». Рядом с собой.
- Ну ты вообще оборзел! Шиш тебе будет на ближайшем экзамене, понял?
- Хаааащщщ…
- Кирсанов, ты что пил? Это ж не перегар, а химическое оружие, - отмахнулся Бублик – то, что локтём он ничего не задел, можно было списать на сверхуворотливость «невидимки».
С хрустом болты вышли из раствора, песком ссыпавшегося вниз.
- Всё, хватайся.
- Н-н-не буду, - выдавил из себя Шульдих. – Там… оно… сзади…
Это Куллхир потом завидовал (и много раз) железным нервам Бублика и его магической непрошибаемости, но тогда он стоял, едва подавляя дрожь в коленях, и не мог оторвать взгляд от твари, что маячила за спиной Збрышека – она ткалась из тьмы, была самой тьмой, лишь лицо (морда? Рожа?) отливало трупно-синюшным. Рваная пасть делила почти пополам эту образину, будто чудовище ухмылялось, глазищи светились красным, а длинные свалявшиеся волосы отливали рыжиной.
- Кхешешшеш…
- Будь здоров, - отозвался Бублик. – Шуш, лезь уже.
Воздух пропитался запахом разложения, всюду веяло смертью – той, которая вечная тьма и безысходность, пустота, бессмысленность … темнота…
- Ты точно больной, - заключил Збрышек, угрожающе покачав… «перилой». – Если я сейчас спущусь вниз, чтобы взять тебя за шкирку, то вытащить нас будет некому.
- Кхааааащ!
- Кирса-а-а-а-а-а-а…
Бдыщ!
Когда туча поднятой сверзившимся Бубликом пыли развеялась, на верхней площадке никого и ничего не было, только «светильник» потрескивал.
- Вейс, ты… а где он? – Збрышек встал и развернулся.
- Я же тебе говорил – там было ОНО, - более твёрдым голосом сказал Шуш. – А не Вейс.
- Что – оно? – почесал макушку Бублик, с сожалением глядя на площадку вверху.
- То, что я тогда первый раз высветил – тварь такая, высокая (с тебя), тощая, чёрная, со страшной пастью, рыжая, и глаза красным горят, - выпалил Шульдих и закашлялся.
- Я вижу, тебя «лабораторная номер три» сильно впечатлила.
- Да нет же!
- Кхешешешеш, - гулко раздалось сверху и эхом докатилось до подвала.
- Это точно не Кирсанов, - заметил колдун, с трудом проглотив комок в горле.
- Верю…

Вейсу не икалось вопреки расхожему в Акрисе выражению – стрелок осторожно шёл вперёд, «перепрыгивая» с одного пространства на другое и чисто машинально ступая туда, где издаст как можно меньше шума.
В его голове уже сложилась примерная карта первого этажа: от входа шёл «коридор» из обвалившихся и «надкусанных» сверху стен и части упавшего свода; слева по ходу движения был проём без лестницы, через двадцать шагов – перекрёсток с потолком, один рукав которого выходил в открытый небу тупик (когда стрелок это обнаружил, в башне что-то жутко взвыло, и с кладбища поднялась стая испуганных ворон); другой – к завалу, погребшем под собой лестницу наверх (Женечка очень не хотел возвращаться назад тем же путём, потому что жуткий вой раздался где-то как раз на нём). Коридор шёл вдоль обширной комнаты с заваленным проходом, но ни единой щели, в которую пролез бы стрелок, на его пути не нашлось.
Допрыгнуть до второго этажа у Вейса не получилось – объективно говоря, для этого нужны были верёвка, крюк или кто-нибудь типа Бублика, поэтому Кирсанов решил вернуться.
Он постоянно слышал какие-то шорохи и шёпотки, приглушённые, больше похожие на белый шум, разговоры, но их источник исчезал прежде, чем стрелок успевал его заметить, как будто это (эти?) существо вообще пола не касалось. Пару раз нечто проносилось мимо, едва не задевая Кирсанова, когда он был в «сумерках» (пространство ПДЖ10мНАС, «пригодное для жизни в течение 10-и минут, аборигены – нейтральные астральные сущности»). У него заканчивалась манна из-за «прыжков», а в «реале» настолько отвратительно пахло (видимо, то, что доедали, когда студенты заходили внутрь, начало разлагаться… очень быстро…), что у Вейса слезились глаза.
- Бублик? Шуш? Вы где?
Ших-ших… ших…
Кирсанов, зажав нос, проявился в реальном мире.
- Вы где? Ау-у?
Как-то странно в башне обстояли дела с температурой – три минуты назад, когда Вейс последний раз был в «реале», его аж передёрнуло от мороза, теперь же снова стало тепло, и запах пропал.
- Кхеше… ше…ше, - разнеслось откуда-то сверху, и как-то сразу резко похолодало. «Ветер. Птицы», - нашёл объективные причины Кирсанов.
- То же мне друзья…
Стрелок сделал самый логичный вывод – его тут бросили – и со спокойной душой направился к выходу.
Правда, на второй минуте до него дошло, что шорох от шагов должен долетать хотя бы до его собственных ушей, а в коридоре при входе было светлее. И сам коридор казался короче – Вейс, как и большинство снайперов, обладал развитыми чувствами времени и пространства, и теперь оба они в панике вопили, что эти места им не знакомы.
Когда стрелок упёрся в глухую стену, его сердце ёкнуло в первый раз за весь поход. Кирсанов ощупал кладку, но в иллюзию оная не превратилась, оставшись твёрдой и холодной. Вейс, решив, что попросту ошибся, пошёл вдоль стены (ведь где-то должен быть этот несчастный выход), но наткнулся на завал. От беспокойства к горлу подкатился ком.
«Что за бред?»
Стрелок пошёл в обратную сторону. «Реал» почему-то упорно напоминал «сумерки» - ни единого шороха, ни одного живого существа, только звенящая тишина, давящая на уши, и ощущение того, что вокруг тебя роится множество призрачных существ. Только если в ПДЖ10мНАС сущности просто наблюдали, то здесь их взгляды буквально ввинчивались в затылок, как будто эти твари готовились на напасть.
Вейс вглядывался в темноту, но никого и ничего не видел, ни единого движения.
Когда Кирсанову уже начинало казаться, что он пошёл на второй круг, тьма впереди стала более глубокой – стрелок облегчённо решил, что нашёл выход, и без всякой опаски шагнул навстречу…

Шурх-шурх… хрясь…
- Это бред.
- Предложи другую мысль.
Бублик и Шульдих шли в пятне света по подвалу вдоль стены. Периодически мокрый мох и горячий «светильник» вступали в конфликт, плохо кончавшийся для мха. В темноте что-то шуршало и бегало, но ни черной магией, ни смертью от него не тянуло.
- С чего ты взял, что тут есть подземный ход? – страдальчески протянул Шуш.
- Подземный ход есть у любого донжона, и он точно должен быть где-то спрятан, - Збрышек с упорством залетевшей в окно осы щупал и толкал стену по ходу движения. – Какой-нибудь камешек дёрну, и…
- Это не донжон.
- Донжон.
- Это просто башня в центре города. Мало ли зачем её возводили? И вообще вряд ли она была фротфи… фортиви… крепостью.
- Фортификационным сооружением.
- Тебе поставили экзамен за то, что ты выучил такое длинное слово?
- Я молчу про то, за что экзамены ставят тебе.
- За старания.
- Да ну? А кто перед экзаменом Рюрикова просил Камышевскую нарисовать ему синяки под глазами?
Ших-ших-ших…
Замерло…
Куллхир почувствовал, как у него волосы шевелятся, и душа уходит в пятки, что, конечно, лучше истерики и дикого сердцебиения, но заклинанию не помогает. Пока нечто дало им с Бубликом фору, Шульдих попробовал включить мозг: чисто теоретически злую астральную сущность должна изгонять светлая магия, но ни одной девушки-эльтера вблизи не наблюдалось; магия колдунов в сути своей родственна природе злых духов и действует на них как таран на ворота. Если повезёт. В худшем случае призрак поглотит заклятье и станет ещё сильнее, и избежать этого можно лишь ненаправленными массовыми ударами.
Шуш уже начал нашёптывать первые строки «пришествия тьмы»…
Ших-ших-ших-ших… Убежало?
- Это та наготень, которая меня спихнула? – уточнил Бублик, безуспешно пытаясь рассмотреть нечто в темноте.
- Если она тут одна, то д-да, - пробормотал колдун. Несмотря на то, что тварь явно скрылась, тихая паника не унималась, стуча кровью в висках. Шульдиха постоянно тянуло оглянуться назад и всмотреться в темноту, но представление о том, что он там увидит, останавливало.
- Ууууу… хых… ууу…, - раздалось впереди.
Шарх… шарх… чвяк… шарх…
- Ууу…, - ещё ближе. Пахнуло сладковатым душком – тем самым, что несёт ветер от морга.
- [непереводимый акрисовский фольклор], - скомандовал Бублик, и Шульдих просто не мог не подчиниться!
Колдун на парах по физической подготовке таких скоростей не развивал! Тем более, что в Академии были относительно хорошие дорожки, а в Башне – мусор строительный, разлетавшийся под ногами и нещадно тормозивший бег.
- Ууы?
Шульдих не удержался от взгляда за спину – оно, белое, с чёрными провалами глаз и неестественно большого рта, становилось всё ближе, тянуло к ним руки и мычало…
У Шуша открылось второе дыхание, на котором он даже Збрышека догнал и перегнал, но тут же, до искр в глазах отбив пальцы какой-то арматуриной, шмякнулся на ступеньки, ссадив колени и ладони.
- Уууу…, - раздалось почти над ухом.
Не особо долго думая, колдун решил подняться как есть, на четвереньках, но умертвие вцепилось в его ногу ледяными пальцами и потянуло на себя.
- Да чтоб тебя … в … …, - попытался вербально изгнать духа подоспевший Бублик и для верности шандарахнул оного по макушке кулаком как раз в тот момент, когда Шульдих жахнул «великолепием хаоса».

- Зато мы нашли лестницу наверх.
- Приду-у-урки-и-и, - простонал Вейс, держась за голову. Впечатление он производил то ещё – весь в какой-то побелке, слегка светящейся в темноте, и при этом подкопченный «великолепием хаоса».
- Ты чего мычал? – возмутился Шульдих, у которого до сих пор, по ощущениям, сердце пыталось пробить грудную клетку.
- Я, когда упал, подбородком ударился. Хотел вас позвать, а рот открыть больно.
- Вот она, исцеляющая сила пенделя, - гордо и патриотично провозгласил Бублик.
Вейс посмотрел на него как на врага народа.
- Если б не твой баф, вы бы сейчас труп прятали.
- Нет, Кирсанов, как ты можешь о нас так думать? Мы бы честно пошли и признались, а тебя бы похоронили как положено.
- Иди ты на …
- Пошли наверх что ли…, - предложил Шуш.
Косяк был обуглен, саму дверь, по всей видимости, вышибло, когда обрушилась стена. «Светильники», облетев периметр помещения, открыли невольным исследователям безрадостную картину: проём был закрыт куском стены (Бублик попытался его разбить, но камень оказался замагичен), единственный выход послужил им входом, в узкое оконце пролез бы разве что худосочный Шульдих, а сломанные балки потолка «услужливо» приглашали подняться по ним ещё выше.
- Тут цепи, - отозвался Вейс и звякнул одной из них. В отличие от большинства встреченных студентами металлических предметов цепи и венчающие их кандалы тронули разве что разводы от дождей. – По-моему, это анмантин.
- По-моему, он проклятый, - задумчиво протянул Шуш, и Кирсанов отбросил цепь подальше – звон её казался оглушительным на фоне мертвенной тишины башни. – Ну он должен действовать только на того, кто его носит.
Ших-ших…
- Опять, - Шульдих едва не забыл, как дышать. – Я готов прыгнуть в окно.
- Только попробуй, - хором пригрозили Вейс и Бублик.
Ших… Огнешары погасли. Сами собой.
И надо было именно в этот момент очередной тучке набежать на луну, сделав тьму непроницаемой.
Студенты лишний раз старались даже не дышать – у подвала что-то простучало, будто ребёнок взбежал по лестнице и остановился, глядя на чужаков, потолок скрипел под тяжёлыми шагами, в звоне тишины нарастал гул… Кто-то говорил… нет, говорили… это был не шёпот… люди говорили как будто сквозь толщу воды… снова топоток и снова что-то остановилось у порога….
«Шпарен, шпарен, шпарен… их вил… шпарен… их вил либен…шпарен… сэлвум…»…
Цепи у стены звякнули, и Шульдих с трудом удержался от желания посмотреть в их сторону.
Топоток раздался у окна, шёпот переместился за спины студентов.
- Шуш, - сквозь зубы процедил Бублик.
- Я не хочу это видеть.
Вейс вытащил из сапога охотничий нож, последнюю надежду стрелка без патронов. Он видел движения, маленькие фигурки, перебегавшие слишком быстро для человеческого глаза.
- Я ныряю, - предупредил стрелок и ушёл в «сумерки».
Первое «пламя хаоса» осветило белое детское личико с чёрными провалами глаз и рта, и от высокого крика едва не выбило барабанные перепонки Бублику и Шульдиху. Воин, не растерявшись, зашвырнул первую попавшуюся каменюку в мелкое чудовище, вдогонку ему полетело «инферно».
Топоток оглушительно приближался со всех сторон, и массовые заклятья только отбрасывали нежить назад.
«Шпарен, шпарен, шпарен, шпарен…», - шелестело вокруг.
- Кирсанов, наверх, - нашёлся Збрышек и рванул вперёд.
Колдуна не надо было подгонять – Шульдих взлетел на второй ярус со скоростью прирождённого снайпера, и оттуда ударил «пляской молний».
Когда Вейс проявился рядом, Бублик, недолго думая, спихнул обе балки вниз, отрезав себе и друзьям путь назад, а нежити отменив завтрак.
- Почему оно в подвале не нападало? – озвучил всеобщий вопрос Шуш.
- Может, у них тут столовая, – пожал плечами Бублик.
- Несмешно. Вы заметили, что это дети? – Вейс, в отличие от остальных, успел разглядеть не только страшные лица мелких навей, но и их коготки и слишком гибкие для людей тела, облачённые в останки штанишек и рубашек.
Студенты как-то удручённо пошли в обход новой локации. Судя по наличию погнутых канделябров и пазов для факелов, немногие любители облазить древности сумели добраться на второй ярус. В одном месте мягко светилось золотистым пятно на полу – видимо, от жара лопнула бутыль с каким-то исцеляющим зельем (судя по тому, что оно так явно мерцало несколько столетий, им некогда можно было поднять мёртвого).
- Знаете, я понял, почему её Башней Некроманта прозвали, - в зловещей тишине, нарушаемой лишь шорохом шагов, произнёс Шуш. – Некроманты никогда не приносили в жертву девиц, как про это в романах пишут – они детей убивали на алтарях.
- Ты хочешь сказать, что в столице Ленарии посреди города жил некромант? – сомнительно уточнил Бублик.
- Даша, когда Фламма называлась Ленарией, Регенсхайн был меньше, чем Академия.
Вейс глянул в окно, но лишь убедился, что прыжок вниз грозит серьёзными переломами, ибо у башни старой постройки в её лучшие времена каждый потолок был явно метра под три высотой, а на первом этаже и того выше.
- Их изгоняли, - Шуш внезапно вспомнил пары по экзорцизму, которые грозили ему в следующем семестре – в этом он просто на одной посидел. – Та пыль, в которой ты измазался – измельчённые кости ходячих, их используют для обрядов очищения Посланники.
- И надо бы тем, кто этим занимался, руки к плечам обратно пришить, - с сожалением заметил Бублик.
Кажется, будущим эльтерам пришлось бы смириться с тем, что утром сторож погоста их найдёт, вызволит и позовёт стражу, но на пути их внезапно возникло то, что увидеть они уже и не чаяли – целая закрытая дверь. Среди всеобщей разрухи оная смотрелась словно телепорт в другой мир.
- Давайте туда не пойдём, - предложил Шульдих, чуя подвох и ловушку – у него уже сложилось ощущение, что обитатели башни просто упорно гнали их сюда.
- А вдруг это замагиченная комната, не пострадавшая в пожаре? – в глазах Збрышека явно можно было прочитать борьбу здравого смысла с неуёмным любопытством. Так как первого у студента-раздолбая с кафедры «Военного искусства» водилось очень мало, второе явно побеждало. – И там верёвка есть?
- В твоём случае нам нужен корабельный канат, - мрачно заметил Вейс. – Я вперёд не пойду.
Дверь была проклята, однако со временем завеса, напоминающая структурой «чёрный щит», истончилась, и всего один удар плечом, приправленный «кличем войны», выбил замок. Петли заскрипели, сообщая всей башне, что единственная бывшая нетронутой комната теперь открыта.
- Шуш…
Колдун очнулся, и парочка «светильников», едва не подпалив Бублику волосы, скользнула во тьму помещения.
Это был просто рай странника (или археолога, как посмотреть) – на деревянных полках нетронутыми стояли пыльные книги в кожаных переплётах, целые бутыли с подписями на ленарийском (поэтому лучше не трогать) и кахилльском («Горящая кровь», «Глаза драконов» и «Дамские пальчики» несколько пугали названиями). В центре на столе высилась жутковатая конструкция, похожая на перегонные аппараты в алхимических лабораториях, только изготовленная более тонко. Рядом с ней были какие-то пятна, словно кто-то вытирал о стол руки, прогуливаясь вокруг него.
- Что-то мне подсказывает, что надо было выломать из стен анмантиновые цепи, - протянул Вейс.
- Иди и вырывай, - мягко улыбнулся Збрышек.
Удивительно, но ни паутины, ни пауков, ни мышей, которые бы с шорохом разбежались, в комнате не было, только пыль.
Шульдих снял с полки книгу и открыл – она была напечатана, причём, в качестве лучшем, чем подарочный сборник «Чёрной Крепости» Квины Стивенс, который стоил как хороший посох. Буквы были кахилльские, но слова при этом совершенно нечитабельные – сами фламмовцы уже редко пользовались письменным ленарийским, официальные документы ведя на лакийском языке, поэтому увидеть все эти «их» и «нах» написанными казалось чудом. Колдун пролистал несколько страниц и содрогнулся – к тексту была приложена иллюстрация о том, как правильно казнить «молчанием»: срезать кожу с губ, обработать чем-то, зашить рот (подробная схема шва), куда воткнуть анмантиновые иглы, чтобы перекрыть каналы маны…
Шуш поспешно убрал книгу на место. «Молчание» считали самой страшной казнью, ибо лишённый сил и способностей исцеляться эльтер умирал очень долго и мучительно. К тому же, этой пытке фламмовцы подвергали исключительно колдунов и только вражеских (терионская традиция сажать на кол казалась более гуманной).
Куллхира передёрнуло. Пятна на столе как-то стали подозрительно отливать красным.
- Верёвок нет, канатов – тоже, - заключил Бублик.
Вейс от неожиданности выронил кинжал, который разглядывал – клинок, сверкнув кристаллом оголовья, вонзился в пол.
- Я надеюсь, что ты не поранился, - напряжённо сказал Шуш. – Потому что новое нашествие навей мы не переживём.
- Не-е-е переживё-о-о-оте-е… кхе-ше-ше…
До того, как вокруг синюшной оскаленной морды с красным ореолом волос соткалась из тьмы её фигура, колдун вылетел в дверь, едва её не снеся. Бублик, наконец узревший тварь, попытался двинуть ей от всей широкой акрисовской души, но его пудовый кулак рассёк лишь воздух, зато призрак, раззявив пасть, полную острых, как иглы, зубов, впился в его руку вполне материально.
«Копьё молнии» рассекло тварь надвое, и она растворилась – в данную ему передышку Збрышек рванул вслед за колдуном.
Призрак клубился позади бегунов, шипя и гогоча вослед – темнота, словно ставь более материальной, цеплялась за одежду и волосы, дыхание вырывалось клубами пара. «Огнешары», как и разряд молнии, растворяли призрак, но не убивали, а для массового заклятья и Шульдиху, и Бублику нужно было слегка притормозить, что приравнивалось обоими к самоубийству.
- Сюда! – Вейс проявился слева… наверху? – Тут свет.
Не особо задумываясь, колдун и воин почти взлетели на третий этаж по куче обломков.
Увы, призрак был не в курсе, что должен бояться света – тварь соткалась из ближайшей тени и медленно поплыла на беглецов, закрывая собой проход обратно вниз.
Это была площадка, некогда опоясывавшая всю башню на обвалившемся полностью третьем этаже. Копоть с неё смыли дожди, обломки деревянного ограждения сгнили, так что десяток шагов назад закончился бы фатальным полётом вниз.
- Кше-ше…
У твари материализовались руки… лапы… синюшные руки с длинными худыми пальцами и острыми когтями.
- Кирсанов, ты в десант хотел? – спросил Дарий, зажимая укус на левой руке – кровь уже пропитала рубашку до локтя.
- Нет.
- А придётся, - заключил Бублик, кивнув за спину – конец площадки неудержимо приближался.
- Я ж разобьюсь.
На свету призрак выглядел ещё кошмарней – его «пасть» оказалась просто порванной и сгнившей кожей вокруг рта, полного острых неровных зубов, длинный тонкий нос дёргался, словно сущность принюхивалась…
- С-с-с-смер-рть… прокля-а-атье…
- В невидимость уйдёшь здесь – там выскочишь. Мне отец рассказывал, что так можно, - внезапно вспомнил Шульдих. От ужаса у него вместо «пламени хаоса» получались маленькие фейерверки, которые призрак просто поглощал. «Что-делать-что-делать-что-делать», - желание жить судорожно билось в голове в поисках путей спасения.
- Но я так не умею!
- Жить захочешь – научишься! – безапелляционно заявил Бублик и «кличем войны» развоплотил призрака, но через пару мгновений нежить снова собралась в единое целое.
- Вкус-с-с-сный акрис-с-с…
Збрышек, воспользовавшись тем, что злой дух отброшен на пяток метров назад, пнул стрелка, придав ему достаточно ускорения, чтобы улететь с площадки.
«Великолепие хаоса» тоже не произвело на сущность особого впечатления, зато переключило внимание нежити на Шульдиха.

Вейс успел выбрать пространство, в котором замедлялось время, но как-то не сообразил вспомнить причину замедления – другой базис. Время и расстояние в ПДЖВ3 («всегда пригодном для жизни») относительно «реала» шли по спирали, поэтому к концу падения Кирсанова качало и мутило, как после трёх часов на качелях.
Стрелок, проявившись в материальном мире, осоловело посмотрел вверх.
- Кирсанов, лови!

Шуш вложил последнюю манну в «пляску молний», и – да! – призрак исчез в всполохах молний. Ему просто не из чего оказалось собираться.
Колдун облегчённо выдохнул – удовлетворение растекалось по телу, мышцы, напряжённые последний, наверное, час, расслабились, и у него чуть не подкосились ноги.
- Я надеюсь, Кирсанов додумается до сторожа добежать или верёвку какую найти, - Бублик попытался отлепить задеревеневший уже от крови рукав, но тот пристал к укусу намертво.
- А я надеюсь, что эта тварь развоплотилась, и мы можем спокойно спуститься вниз, - Шуш последние два года даже не подозревал, как же ему хочется жить, и был готов расцеловать даже Григорьича и Рюрикова.
Хотя Человек-Предмет поставил бы ему сейчас уверенный «неуд».
Потому что колдун забыл про собственную тень.
Сердце похолодело, словно тварь ухватила его рукой.
- Кха-а-а-щ-щ-щ…, - прошипело над ухом, и от запаха гнили и разложения Шульдиха замутило.
Горло сковало ужасом, воздух проходил с трудом, маны на заклятья не было, кровь стучала в висках, пальцы холодели… в глазах темнело…
«Вечная тьма…»

Бублик сотворил то, до чего адекватный человек бы просто не додумался – наложил «клич славы» на призрака. Магическая механика щита была такова, что несчастную сущность просто вдавливало в саму себя.
Пока тварь корёжилась, пытаясь прогрызть выход, Збрышек поднял Шульдиха за шкирку, убедился, что Вейс уже приземлился, и с криком «Кирсанов, лови!» выкинул колдуна с площадки.

Шмяк!

Девушки честно стояли полчаса, поглядывая за ограду. В башне мелькали огоньки, но это было привычным делом.
- В кои-то веки приличных парней встретили…, - с сожалением протянула Катенька.
- И те эльтерами оказались, - вздохнула Леночка.
- А почём вы им те страсти бачили? – возмутилась Маруся.
- Мы бачили? Ты первая начала!
- Я ж-то по делу начала!
Пока «серпентарий» из лучших подружек выяснял отношения, три потрёпанных, покусанных, поцарапанных и грязных тела перевалились через ограду.
- Ты не Бублик, ты… , - колдун поводил руками в воздухе, описывая жестами то, чем Збрышек на самом деле является. – Не при девицах будь сказано.
- Да, - подтвердил Вейс.
- Ой, мальчики, вы так быстро!
- Да ла-а-адно, весело же было, - искренне улыбнулся Даша. – Всю нежить разогнали, честное слово, - выпятил грудь колесом Збрышек. С учётом того, что после похождений в башне он больше напоминал только выползшего из засады разбойника, чем студента Академии Эльтеров, выглядело странно.
- Вейс, этому гаду было весело…, - простонал Шуш, осев на землю.
Колдун очнулся на правом плече у воина, Кирсанов – на левом, потому что своими шестьюдесятью килограммами плюс ускорение маг очень успешно добил едва вставшего на ноги стрелка. Если бы Бублик приземлился им вослед чуточку левее, двумя призраками на кладбище стало бы больше.
- Ой, это кровь? Тебя покусали? Пошли ко мне, я перевяжу, - Леночка, не желая выслушивать никаких отказов, вцепилась в Бублика.
- Да это так, царапины…
- Шушик, миленький, тебе плохо? Давай помогу! – про акрисовских женщин говорили «байк на ходу остановит и в горящую избу впихнёт» и, видимо, не зря, потому что маленькая Катенька без особого труда привела вяло сопротивлявшегося колдуна в относительно вертикальное положение. – Тебя покусали?
Шульдих помотал головой. Больше всего на свете ему сейчас хотелось спать, и он был готов упасть прямо здесь, у ограды.
Маруся вообще не церемонилась – гарная дивчина нагло воспользовалась тем, что у Вейса просто не осталось сил ей сопротивляться, и безапелляционно сцапала стрелка.

- Хватит ржать!
- Ухы-хы-хы-ы!
- Ха-ха-ха-ха!
- Упыри…, - обиделся Куллхир.
С похода в Башню Некроманта прошло два дня. Збрышеки чуть не оборвали Дашеньке лопоухие уши за то, что дорогой внучок приполз домой на рассвете. Бэйнон, едва не заблудившись, пришёл к завтраку, и ему было очень стыдно. Когда он признался Бублику, что он всю ночь у Катеньки проспал беспробудно, воин едва не лопнул от смеха.
Конечно, при встрече Вейс об этом узнал, и теперь тоже хохотал на половину улицы.
- Спа-а-а-ал… ути, лапочка…
- А колыбельные она тебе не пела? В кроватке не качала?
- Гады.
Днём погост выглядел не просто мирно, а даже цветуще – наливающиеся плодами деревья, пышные клумбочки, яркий плющ. Башня днём была серой, и на остатках её некогда черепичной крыши сидели какие-то птицы.
- Ну ты не отчаивайся, - Бублик похлопал Шульдиха по плечу. – Всякое бывает.
- У вас на кафедре восемьдесят процентов студентов – девственники, и ничего, живут, - «обнадёжил» Вейс.
- Иди в пень, герой-любовник отмороженный. Если ты при виде девушки в невидимость уходишь…
Шли они по улице, параллельной Последней, с другой стороны кладбища.
- А вы знаете, какие груши самые вкусные в Регенсхайне? – перебил спор Бублик.
- Из чьего-нибудь сада? – сразу понял намёк Шульдих.
- Из поместья Каннхиров, - кивнул Збрышек. – Вон оно, слева начинается.
Высокий забор с вензелями и у ворот два придверных шкафчика в доспехах с фламмовскими гербами позволяли идентифицировать владельца территории и без подсказки. Большой особняк в классическом стиле терялся в глубине шикарного сада.
- Ну что? – заговорщически ухмыльнулся Бублик, когда троица миновала ворота.
Колдун посмотрел на «шкафчиков», оценил их габариты и высказал твёрдое:
- Нет.
- Да.
- Вейс, тебе Башни было мало?!
…

@музыка: не поверите: Loituma - Ievan Polka

@настроение: мне было страшно это вычитывать...

@темы: творчество, Aika Оффлайн, страшилка, муки творчества

---

Ещё скетче, чтоб висела немым укором ><

@музыка: всё ещё Ghost Hunt

@настроение: странное 0_о

@темы: рисунки, Aika Оффлайн, муки творчества

---

Я мажор. Я купил молескин (розовый >_< других по скидке не было) и пачкал его на работе Х)

Диалог в нижней половине картинки должен звучать примерно так:
- Тебе в жизни фантастики мало?
- Мало!
- Может, ты ещё и фильмы про себя смотришь?
- А ты не смотришь?
- Мне слишком дорог мой мозг.

@музыка: Ghost Hunt в фоне

@темы: Дракула, творчество, юмор, рисунки, Штефан чел Маре, хахалайн, Румыния, муки творчества

---

Не смогла удержаться

- смайлик, лучше всего характеризующий этот пост
XD

25.01.2013 в 11:01

Пишет  Вук Задунайский:

Колосится сочный кактус...

25.01.2013 в 10:26

Пишет  BabyDi:

Анна Каренина-2

25.01.2013 в 02:32

Пишет  _FOTINA:

После гибели Анны Карениной под колесами поезда ее дочь Анну на воспитание берет Каренин. Вронский в глазах общества превращается в чудовище, и все, кто раньше злословил по поводу Карениной, теперь выбирают своей мишенью Вронского. Он вынужден уехать из Москвы, но и высшее общество Петербурга его не принимает. Следы Вронского теряются где-то в глубине России.
Каренин воспитывает детей Сергея и Анну одинаково строго. Но подрастающей Анне кажется, что с ней он обходится особенно сурово. Сережа иногда, обвиняя Анну в гибели матери, грозит ей, что папа оставит ее без наследства, что не видать ей приличного общества и что как только она подрастет, ее вышвырнут на улицу.
Романа Льва Толстого в доме Карениных не держат, но Анна прочитала его довольно рано, и в ее сердце вспыхивает желание отомстить.
В 1887 году совпадают сразу несколько событий: умирает Каренин, Сергей Каренин осуществляет свою угрозу - выгоняет Анну из дому, и становится известно, что Вронский жив. Практически разорившись, бывший блестящий офицер живет в небольшом волжском городе. На последние деньги Анна покупает билет на поезд и, похитив из дома Карениных револьвер, едет, чтобы отомстить отцу.
Вронский живет в приволжском городе Симбирске одиноко. Свет даже такого маленького городка после выхода в свет романа "Анна Каренина" не принимает его, и Вронский вынужден вращаться н полусвете. Однажды он знакомится там со странной парой бывших каторжан, недавно амнистированных. Его зовут Родион Раскольников. Его молодая подруга - Катя Маслова. К Раскольникову Вронского привлекает еще и то, что волей случая они оба стали героями романов. Катя Маслова, бывшая проститутка, убившая любовника, завидует обоим и иногда говорит: "Вот напишу Льву Толстому, он и меня в роман вставит". Она даже иногда по вечерам пишет нечто вроде дневника, а потом отправляет листки в Ясную Поляну. На каторге она потянулась к овдовевшему там Раскольникову, но на свободе постаревший Родион не может идти ни в какое сравнение с сохранившим столичные манеры Вронским.
Раскольников в отчаянии, но сам он уже не может поднять руку на человека. Он решает найти исполнителя своей мести. Выбор Раскольникова падает на семнадцатилетнего гимназиста, у которого недавно казнен брат за покушение на царя. Володя Ульянов, читавший о судьбе Родиона Раскольникова, соглашается и из рогатки, почти в упор, свинцовым шариком в висок убивает Вронского. На крик
Масловой сбегаются люди, собирается толпа, и в этот момент к дому на извозчике подъезжает Анна Каренина. Она понимает, что опоздала, что месть осуществить не удается.
Вечером в гостинице она узнает имя гимназиста, убившего Вронского, и то, что в городе созрел своеобразный заговор молчания. Из сострадания к матери Ульянова, уже потерявшей сына, и оттого, что Вронского все равно никто не любил, в свидетельство о смерти Вронского вписан апоплексический удар. Анна, не имеющая средств к существованию, в гостинице знакомится с купцом и на пароходе уплывает с ним.
Маслова в отчаянии, она должна вот-вот родить, но к Раскольникову возвращаться не хочет. Дождавшись родов, она подбрасывает родившуюся дочку в бедную еврейскую семью, а сама кончает жизнь самоубийством. Еврейская семья Каплан, приняла подкидыша, назвав девочку Фанни. Девочка знает, кто виноват в том, что ей приходится воспитываться в еврейской семье. Фанни решает отомстить.
Анна Каренина намеренно бросается в разгул, жизнь превращается в череду пьяных компаний и в переход от одного купца к другому. Идут годы. Однажды осенью 1910 года после пьяного кутежа в затрапезной гостинице Анна находит зачитанные прислугой книги Льва Толстого "Анна Каренина" и "Воскресение". Старая боль вспыхивает в душе Анны, и ей начинает казаться, что во всем виновен Лев Толстой, что именно он виноват в том, что брат выгнал ее из дому. Анна решает убить Толстого и отправляется в Ясную Поляну, послав по дороге телеграмму с угрозой. Лев Толстой понимает, что это не шутка, все бросает и бежит из Ясной Поляны. По дороге простуживается и умирает. Анна снова опаздывает. Снова загул, попытка утолить воспоминания в вине. Приходит в себя Анна только в 1917 году, когда узнает, что в
Петрограде произошла революция, и во главе ее стоит тот самый гимназист из Симбирска, который убил Вронского. Это единственный человек, который сделал для Анны хоть что-то. Анна принимает революцию, уходит из занятого белыми города и присоединяется к отряду красных, которым командует Василий Иванович Чапаев. Она
становится матерью этого отряда, обстирывает бойцов и готовит еду. Иногда в бою она ложится к пулемету. За это ее прозвали Анна-пулеметчица. Глядя на нее, комиссар отряда, уже выросшего в дивизию, Фурманов говорит: "Напишу роман, обязательно о ней расскажу, только придется фамилию изменить, а то не поверят. И помоложе сделаю".
В 1918 году Фанни Каплан настигает Ленина возле завода Михельсона и сказав: "Помни о смерти моего отца", - стреляет в Ленина из браунинга. Ее быстро казнят для того, чтобы никто не узнал о том, что Ленин в молодости был убийцей.
Гибнет штаб Чапаева, в живых остается только Анна, потому что ее
узнал командир белых Сергей Каренин, ее брат.
Заканчивается Гражданская война и Анна перебирается в Москву, чтобы хоть иногда видеть Ленина, но в 1924 году Ленин умирает, и жизнь Анны теряет всякий смысл. Она опускается и идет работать в домработницы.
Однажды, сходив в лавку за подсолнечным маслом, она идет домой и на
трамвайных рельсах вдруг вспоминает о смерти своей матери. Приближающийся трамвай кажется ей тем самым поездом. В ужасе Анна бежит, выронив бидон с подсолнечным маслом на трамвайной линии возле Патриарших прудов...

Найдено здесь

@музыка: Dope Stars Inc. - Lies Irae

@темы: тихо плещется вода, голубая лента - вспоминайте иногда вашего студента

---

У нас тут это... нашествие лакийских набросков. Валашские я ещё дорисую, пожалуй 0о

@музыка: Binks Sake (Brook version)

@настроение: Да, я упоролась One Piece-ом

@темы: юмор, рисунки, Aika Оффлайн, муки творчества

---

Первичный прогон фотоэлемента

Лакийцы, однако.


Ну раз уж тут есть натуральная блондинка, я не могу не вспомнить про её прототип Х)
Функанщика зовут Эльчин Теюбович. Но Саша не была бы Сашей, если бы не выдала что-нибудь достойное кисти писателя, а именно в день зачёта назвала преподавателя "Ютубовичем" и даже бровью не повела.
Каждый раз, когда она идёт отвечать какой-нибудь тервер, группа - да что там! Вся лаборатория! - замирает в ожидании очередного чуда в перьях, которое слетит с её уст.
...Я про "бетон Мьютона" уже рассказывала?

@музыка: Nightwish - Moondance

@настроение: почти праздничное

@темы: рисунки, хахалайн, Aika Оффлайн, тихо плещется вода, голубая лента - вспоминайте иногда вашего студента, муки творчества

---

Вести с полей

-- Решила повторить попытку знакомства с творчеством Пратчетта - в прошлый раз мне попалась шестая книга подцикла "Ведьмы", и я так и не поняла, что в ней такого сверхсмешного, так что, возможно, просто стоит начать с начала. С подцикла "Смерть" ^___^

-- Я еду за сканером. Чтобы разродиться для его покупки, мне понадобились почти три месяца и появление магазина "JUST" в Строгино.

-- Бывают же такие совпадения: два с половиной года назад купила ноутбук, вчера в поисках подарка мне зашли в его фирменный магазин в надежде, что хоть там найдётся не сумка, а чехол (и не розовый! Неужели я в кожанке, сапогах со шнуровкой и с ноутбучной сумкой через плечо похожа на девушку, которая купит что-то розовое?!) для четырнадцатидюймового ноутбука с толстым "брюшком"; нам сразу там сказали, что техника моя старая, но на витрине всё равно нашёлся чехол, сделанный специально для моей модели. Последний. Стоивший ровно тысячу, которая и осталась на подарок. Ждал он меня там, что ли? 0_о

И ещё из вчерашнего:
- Зачем тебе вообще этот чехол?
- У меня ноутбук с зеркальной поверхностью, он царапается - я наклеек на все не напасусь.
- Не надо было такой покупать.
- Я его за технические характеристики покупала.
- Тогда какая тебе разница, как он выглядит?
- Ну я же девочка, и хочу, чтобы он был красивый.
- Ты не девочка, ты программист.
- Всё равно чехол нужен >__<
Выражение глаз продавца-консульта - бесценно.

-- КОНЕЦ СЕМЕСТРА!!! Профит!!!

@темы: хахалайн, тихо плещется вода, голубая лента - вспоминайте иногда вашего студента

---

У всех праздники, у меня... у меня как обычно. Т___Т
Хорошо хоть подарки есть кому дарить.

@темы: тихо плещется вода, голубая лента - вспоминайте иногда вашего студента